Черный кожаный кошелек, лежавший на белоснежной перине первого снега, не заметить было невозможно. Никаких следов рядом с туго набитым мешочком не наблюдалось вовсе.

Первой реакцией Адольфа стал испуг. Но потом он решил, что, должно быть, владелец обронил кошелек давно, а затем началась метель, вот и следов никаких нет.

Кошелек приятно звенел и был таким тяжелым! Через пару часов Адольф, захмелевший от горячей еды и пива, уже ничего не помнил ни о своих галлюцинациях, ни о копье Лонгина.

Но потом, позднее, воспоминания все же возвращались.

Когда он прочитал первую брошюру про антисемитизм. И ему показалось, что автор просто украл его собственные мысли.

Когда быстро стал во главе партии, которой руководили другие. Не сомневаясь, что так и должно быть, не испытывая ни малейшего удивления.

Когда слышал восторженные выкрики толпы. Да, конечно, это правильная политика и заслуженный успех!

Но все же вся эта история с копьем, незнакомцем, нелепым договором – плод воображения, не более того.

Какая власть? Смешно! Процент, полученный партией на выборах, не позволяет даже диктовать свои условия, не то что контролировать ситуацию полностью…

… – Фюрер, вот снимки с последнего митинга. – Гофман положил перед Гитлером пачку фотографий. – Есть удачные, если вам понравится, можно взять для листовки на муниципальные выборы. А еще… – фотограф извлек из нагрудного кармана темно-серого кителя розовый конвертик, – малышка Ева просила вам передать.

Он просмотрел снимки. Отобрал одну, действительно очень удачную фотографию для листовки. И, дождавшись, пока Гофман скроется за дверью, с наслаждением разодрал плотный конверт на мельчайшие клочки.

В разгар кампании писать любовные письма! Правду говорит Борман: Ева – тупая корова. Вроде тоже женщина, тоже милая. Но… но она не Гели. И никогда ею не станет, это уже понятно.

Гели была единственной девушкой, которая сумела разжечь жаркий костер мучительного вожделения и нежной любви в его сердце. Других таких нет, нет…

Вздохнув, Гитлер подумал о том, что очень хочет в Мюнхен, в свою квартиру, где самым любимым уголком всегда будет комната Гели. С той кроватью, на которой он ее любил. С теми платьями, которые он ей дарил. Стены комнаты увешаны акварелями, и каждый мазок дышит любовью и немного предчувствием боли. А в центре, на большом мольберте, стоит портрет нежно улыбающейся Гели в синем атласном платье. Тогда его девочка, возможно, еще была влюблена и счастлива. И не думала о том, чтобы нажать на спусковой крючок…

* * *

В общем и целом знакомый эксперт искренне пытался помочь. Полночи провел за компьютером, чтобы с утра пораньше можно было просмотреть предварительный вариант экспертизы. Пусть еще без данных гистологии, без ответов на вопросы о содержании в крови алкоголя и ядов. Но все же примерная картина произошедшего с Костенко должна уже вырисовываться.

Вот – следователь Седов посмотрел в монитор и вздохнул – добрых четыре листа убористого текста. И что? Казалось бы, русским языком спрашивал: могли ли имеющиеся телесные повреждения быть получены при падении с высоты собственного роста? имеются ли на трупе повреждения, характерные при самообороне? каким предметом могли быть причинены имеющиеся повреждения?

Все вроде понятно, ясно, черным по белому.

И что пишет эксперт? Описывается наружный вид трупа, каждый орган. Вот, пожалуйста: «Подъязычная кость и хрящи гортани целы, подвижны по сочленениям. Слизистая пищевода на разрезе серо-красного цвета, в просвете небольшое количество белесоватой слизи, продольная складчатость сохранена. Вход в гортань свободен. Слизистая гортани красно-серого цвета, блестящая. Слизистая трахеи серо-красного цвета, в просвете небольшое количество желтоватой слизи». Все это действительно надо указывать и перечислять, таков порядок. Но, со следовательской точки зрения, описание гортани, трахеи и особенно цвета имеющихся там слизей, конечно, сразу поможет понять, что же произошло с Юрием Ивановичем Костенко!

Ну ладно, мысленно ворчал Седов, пусть будут эти подробности.

Попытаемся все же понять главное – от чего умер Костенко.

«При судебно-медицинском исследовании трупа обнаружена закрытая черепно-мозговая травма. Помимо черепно-мозговой травмы, на секции были выявлены характерные патоморфологические признаки хронической ишемической болезни сердца…»

Устав продираться через частокол медицинской лексики, Седов посмотрел последнее предложение. Сформулировано оно было очень концептуально: «Между травмой и смертью имеется опосредованная причинно-следственная связь».

– Какой травмой? – пробубнил он, разыскивая в телефонной книге мобильника номер эксперта. – Какая такая опосредованная связь? При всей моей любви к судебным медикам иногда мне хочется скормить им их тщательно написанные бумажки. И зачем они такие формулировки используют?! Как будто у всех вокруг есть высшее медицинское образование!

Наврав про атаку компьютерных вирусов (свят-свят, но не расстраивать же замечательного человека. Он полночи работал, старался. Хотя и непонятно ничего из его писанины), Седов поинтересовался:

– От чего Костенко умер? Я вчера допрос проводил, выяснилось, что вроде не били его. Свидетеля тоже не били, скорее обыскивали, побои снимать смысла нет, на нем ни царапины. А что там по Юрию Ивановичу? И – простым понятным языком, пожалуйста, попроще.

По-русски эксперт говорил с трудом. Но настойчивость следователя позволила в конце концов прояснить картину.

Костенко умер от болезни сердца. Однако ее обострению способствовала травма головы, которая образовалась от соприкосновения костей черепа с поверхностью пола. Скорее всего, Костенко получил ее при падении с высоты собственного роста. Возможно, его толкнули. Эксперт не сомневался: закрытая черепно-мозговая травма не могла образоваться вследствие удара по голове предметом.

Володя поблагодарил собеседника, отложил телефон и забарабанил пальцами по столу.

Проверку в принципе можно считать завершенной. Показания Ганса Вассермана позволили понять, что именно произошло в квартире Костенко.

Вышедший на пенсию преподаватель истории, который увлекался написанием книг, решил собрать материал для новой работы. Но запланированный просмотр архива и беседа с Гансом не состоялись – в квартиру Юрия Ивановича ворвались грабители.

Грабители странные – перевернули все в прихожей, в другие комнаты, где находились ценные вещи, даже не заглянули. Возможно, их спугнул шум на лестничной клетке. Ведь примерно в то время, когда они находились в квартире Костенко, на том же этаже остановился лифт, приехали соседи. К сожалению, не те, квартира которых располагалась на той же площадке, что и жилье Костенко. А не помешал бы фоторобот этих ребят.

Возможно, парни испугались – подумали, что Костенко и Вассерман умерли. Последний, по его словам, тоже на пару минут терял сознание.