— Она в порядке. С ней ее сестра, и я написал им обеим пару часов назад. Если не считать головной боли и огромного беспокойства за тебя, с ней все в порядке.

— Можем ли мы ей позвонить?

— Почему бы нам сначала не принести тебе немного еды и воды, ладно?

— Когда ты переодел меня? — спросила я, заметив, что одета в свою любимую уютную пижаму.

— Сразу после ухода доктора Андерса. Обойти капельницу было сложно, но я справился.

— Спасибо. Хотя я не думаю, что я голодна. Который сейчас час?

Антон потянулся за телефоном, лежавшим на тумбочке.

— Четыре утра.

— Как долго я спала?

— Слишком долго. Должно быть, они облажались, когда вкололи тебе дозу во второй раз. Невозможно, чтобы ты проснулась к аукциону.

Я вздрогнула при упоминании о том, что могло со мной случиться.

— У меня около миллиона вопросов.

— Я отвечу на них, но только после того, как ты попробуешь что-нибудь съесть. Я принесу тебе немного сухих тостов и крекеров. Док сказал, что тебя, возможно, будет тошнить, когда ты проснешься.

— Он не ошибся в этом.

— Я скоро вернусь. Позволь мне принести тебе кое-что, чтобы успокоить желудок.

Когда Антон ушел на кухню, я проверила свои силы и поплелась в ванную. Мое тело было таким тяжелым, что было трудно двигаться, но мочевой пузырь не собирался долго ждать. Всю дорогу я шла медленно, держась за мебель, но была довольна собой, что дошла до ванной самостоятельно. Завершив дела, я села на табуретку, купленную для меня Антоном, перед встроенным туалетным столиком. Лицо мое было бледным, а глаза остекленевшими. Я не была уверена, что они мне дали, но это определенно еще не вышло из моего организма. Я потянулась за расческой и попыталась поднять руки, чтобы выдернуть волосы из беспорядочного пучка, но движение было слишком сильным.

— Майя, где ты? — панический голос Антона заставил меня подпрыгнуть.

— Здесь.

В одно мгновение он был у двери ванной с выражением ужаса на лице.

— Я думал… черт, — сказал он, отвернувшись от меня и ударив кулаком по стене рядом с ванной. Этот звук заставил меня подпрыгнуть во второй раз, поскольку его гнев вырвался наружу, и он взревел от ярости. Я хотела пойти к нему, но не была уверена, что успею. То немногое, что я сделала, отняло у меня слишком много сил, поэтому все, что я могла сделать, это сидеть и ждать, пока он успокоится.

— Антон? — спросила я, когда он успокоился.

Это заняло у него минуту, но он вошел в ванную, едва успокоившись.

— Мне жаль. Я не знал, где ты.

Я протянула ему руку и задержала дыхание, когда он подошел ко мне. Он встал на колени и обхватил меня руками, положив голову мне на колени. Никогда в жизни я не видела его таким уязвимым, таким обиженным из-за того, что мы пережили.

— Мне жаль. Я не хотела тебя напугать. Мне нужно было в ванную, но это отнимало слишком много сил, поэтому я села здесь. Когда ты позвал меня, я собиралась причесаться, пока ждал тебя.

— Я не могу потерять тебя снова, — сказал он, сжимая меня в объятиях.

— Ты не потеряешь.

В конце концов его хватка ослабла, и он встал, потянувшись за моей расческой. Он вытащил мои волосы из-под галстука который удерживал их сзади, и позволил им упасть мне на спину, медленно расчесывая их. Я закрыла глаза и наслаждалась вниманием человека, которого любила больше всего на свете. Когда он закончил, он позвонил доктору Андерсу и получил разрешение убрать мою капельницу. Мне хотелось бы сказать, что это был первый раз, когда мы имели дело с чем-то подобным, но это был и, скорее всего, не будет последним. Жизнь, которую мы прожили, была трудной. Даже если он будет работать на Данте, всегда будет риск, что он может пострадать. Больницы не были чем-то особенным для таких людей, как мы. То есть, если бы не было выбора, то мы, конечно, поехали, но взяток требовалось немало, чтобы свести отчетность к минимуму. Убирание капельницы было ничем по сравнению с извлечением у кого-то пули, и он делал это не раз, когда мы были молоды.

Когда мы закончили с ванной, он взял меня на руки и отнес обратно в постель. Впервые в жизни я была благодарна, что мне не пришлось добираться туда самостоятельно. Я упала на подушки, а он накрыл меня одеялами, и в этот момент я знала, что не смогу долго бодрствовать.

— Чай, который я тебе приготовил, остыл, но вот, выпей немного воды.

Он дал мне бутылку воды и тарелку тостов. Я не успела сделать больше, чем несколько укусов, прежде чем мои глаза закрылись. Я почувствовала, как Антон взял тарелку из моих рук, и услышала, как он поставил ее на тумбочку. После этого я поддалась сну, который навязывался мне.

На следующее утро я проспала, что не было большим сюрпризом. Когда я наконец проснулась, был уже второй час, а Антон все еще лежал в постели рядом со мной.

— Доброе утро, солнышко.

— Уххх… — проворчала я, двигая своим телом, проверяя болезненность всего. — Как долго я спала?

— Долго, — сказал он, наклонившись и поцеловав меня в лоб. — Как ты себя чувствуешь?

— Думаю, лучше.

— Что болит?

Я улыбнулась.

— Нет ничего, с чем я не могла бы справиться.

Антон поставил свой ноутбук на тумбочку и потянулся ко мне. Я охотно бросилась ему на руки и позволила ему обнять меня.

— Это было очень близко, не так ли?

— Да.

— Слишком близко.

— Я бы нашел тебя. Я бы сжег весь город, пока не сделал это, маленький волчонок.

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он, прижавшись губами к моим, что лишь напомнило мне, что я не чистила зубы уже более двадцати четырех часов.

— Я вернусь. Мне нужно сходить в ванную и привести себя в порядок.

— Позволь мне взять тебя, — сказал он, отстраняясь и вставая.

— Нет, я могу это сделать. Сегодня утром я чувствую себя намного лучше.

— Майя, я не оставлю тебя, так что либо я несу тебя, либо мы идем вместе.

Антон протянул мне руку, и я взяла ее. Я все еще шаталась на ногах, но уже не такая слабая, как прошлой ночью.

— Когда ты закончишь, Мэрибет будет рада тебя видеть.

— Она вернулась?

— Да, сегодня утром ее выписали, и они с сестрой сейчас в гостиной. Я посоветовал ее сестре остаться на несколько дней, если она хочет,