хранились воспоминания о времени, проведенном там вместе.

Майя сидела на диване, а я стоял рядом с ней. До этого момента я неплохо держал свой гнев под контролем, но чем ближе я подходил к новой встрече с Томми, тем труднее было все это пережить.

— Слава богу, что ты здесь, — сказал Арес, подходя к нам из коридора справа. — Меня уже тошнит от жалобной задницы Нико. Ему было весело играть со своей новой игрушкой, но он стал нетерпеливым и не умолкал об этом.

Я пожал ему руку и увидел, как он наклонился, чтобы поцеловать Майю в щеку. Меня это не должно беспокоить, но знание того, что Арес был плейбоем группы, всегда вызывало у меня тревогу, когда он был рядом с ней.

— Давай, я отведу тебя к ним.

Я потянулся к Майе и помог ей встать, пока мы шли к задней части дома. Он открыл большую раздвижную стеклянную дверь, ведущую во двор сзади. Территория была слишком засажена деревьями, но задний двор представлял собой идеально ухоженный оазис с прудом и беседкой с одной стороны и большим бассейном с пристроенной кабинкой с другой. Пройдя мимо него, мы подошли к зданию поменьше, сразу за линией деревьев, и Арес потянулся к двери.

— Данте заставил Нико построить это. Шум и… хм, запахи, доносившиеся из подвала, становились слишком сильными. Он хотел, чтобы все это вынесли наружу до того, как придет Валентина.

— Валентина Романо? — спросила Майя.

Мягкая улыбка появилась на лице Ареса.

— Да. Это не должно пройти много времени.

Майя посмотрела на меня, и я слегка покачал головой. Она знала кое-что о том, что происходит с Романо, но я не поделился с ней всей глубиной ситуации. Сейчас определенно было не время.

— Томми, мальчик! У тебя есть посетители! — крикнул Арес, когда Нико появился в поле зрения. Один взгляд на это место, и я сразу понял, почему Данте хотел, чтобы это вынесли наружу. Вонь была первым, что меня поразило. Пахло кровью и мочой, и, бегло взглянув на Томми, я понял почему. Нико приковал его цепью к бетонной стене. Его одежда была в лохмотьях, а лицо было в кровавом месиве. От него пахло так, будто он уже умер или, по крайней мере, умолял умереть. Однако он не умолял. Вместо этого он начал ругаться и ругаться, как только открыл глаза.

— Ты чертова маленькая шлюха! Это все твоя вина. Когда я выйду отсюда, я приду за тобой. Я буду трахать тебя, пока ты не попросишь пощады, а затем задушу из тебя жизнь.

Я бросился вперед, но меня остановила хватка Нико на моей руке.

— Помедленнее, чувак. Давай позаботимся о том, чтобы у нас было время насладиться этим.

Его голос был тихим, а глаза затуманились жаждой крови. Нико жил ради такого дерьма.

— Майя, рад тебя видеть. Прошло много времени.

— Я тоже рада тебя видеть, Нико, — сказала она, но ее глаза не отрывались от Томми. Он пристально смотрел на нее и проводил языком по зубам, как какой-то больной монстр, стремящийся ее запугать. Я потянулся к ее руке, но она высвободилась из моих объятий и подошла к столу, стоявшему в углу комнаты. Раньше я этого не замечал, но, должно быть, это привлекло ее внимание. Она шла вдоль стены, медленно проводя пальцем по каждому ножу, веревке и приспособлению для пыток, которые были у Нико.

— Ты собираешься меня убить? — сказала она мягким певучим голосом, которого я раньше не слышал: — Ты так думаешь после всего этого времени? Знаешь, в какой-то момент я была благодарна, что ты позволил мне работать на тебя. Я была убеждена, как и все остальные девушки, что ты меньшее из двух зол. Но это было не так, не так ли, Томми?

Она взяла в руки кинжал с декоративной ручкой. Я часто видел, чтобы Нико носил его с собой, и она поднесла его к лицу, проверяя его остроту кончиком пальца. Когда она провела по нем, то там оказалась маленькая капля крови, и она засунула его в рот, медленно высасывая.

— Видишь ли, Томми, в этом мире много зла, но мужчины… мужчины — самые злые из всех. Даже хорошие люди становятся плохими, если у них есть такая возможность, но у тебя никогда не было возможности стать хорошими. Мне жаль тебя за это. Сегодня ты умрешь, задаваясь вопросом, каково было бы получить то, чего ты всегда хотел. У тебя ничего этого нет, Томми. Деньги и власть были единственными вещами, которые двигали тобой, и теперь ты здесь, стоишь в собственной моче и крови, прикованный к стене и готовый умереть.

Пока говорила, Майя продолжала идти в его направлении. Теперь она была менее чем в футе от него, и он выгнул тело вперед, крича на нее, но она не пошевелилась. Я хотел пойти к ней и сказать, что позабочусь об этом. Что ей не нужно было этого делать, а я не мог. Ей это было нужно больше, чем мне. Кинжал двигался быстро. Если бы я не смотрел, я бы пропустил это. Она ударила его в бок, вывернула и выдернула обратно. Томми закричал, когда кровь растеклась по земле, и его тело обвисло.

— Посмотри на меня, Томми. Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза и вспомнил обо мне после смерти. Помни, что ты сделал со мной, со всеми нами, кто доверил тебе свою безопасность. Вместо безопасности нас изнасиловали, избили, а затем продали тому, кто предложит самую высокую цену. Ты отвратительный кусок дерьма.

Майя провела ножом по его лицу и шее, разрезая кожу на ходу.

— Дети, Томми. Некоторые из этих девочек были младенцами, и ты их уничтожил, — сказала она, нанеся ему удар в другой бок.

Он быстро терял сознание, но она еще не закончила. Я посмотрел на Нико, и он кивнул, прежде чем подойти к столу и взять стакан воды. Он подошел к Майе и положил руку ей на плечо, выведя ее из транса.

— Позволь мне, — выдохнул он, выплеснув стакан воды в лицо Томми, а затем поднес к носу нюхательную соль. Томми хмыкнул, но открыл глаза.

— Она еще с тобой не закончила, — сказал Нико, отступив назад и кивнув Майе.

Смотреть, как она проходит через это, было пыткой. Последствия убийства кого-то никогда не покидали тебя. Со временем стало легче, но прошлой ночью она проснулась во сне о той ночи, когда убила напавшего на нее мужчину. Не было сомнений, что