Тем более, отпускать девочку от себя ему действительно не хотелось. Раздразненный произошедшим он лишь еще сильнее ощущал потребность в ней. И это было такое смутно знакомое чувство, с которым он пока никак не мог решить, что делать.

Зато с утра он точно знал, на чем стоит сконцентрироваться в первую же очередь.

Видеоролик, на котором он в прямом смысле слова выбивает из бывшего владельца отеля желанную подпись. Хотя на самом деле тогда он бил этого урода совсем по другой причине. А то, что документы на передачу бизнеса к тому времени уже были готовы и лежали у Анда в портфеле, так это всего лишь повезло.

***

За утро Вик прогнал видео несколько раз.

Конечно, впервые он посмотрел запись еще тогда, когда Алиса только отдала ее. И Анду тогда же показал. А после — передал флешку надежному безопаснику и теперь изучал отчет о том, где именно стояла камера, с какого места и ракурса велась съемка, каким регистратором она была сделана и все прочее, что только можно было узнать из мета-данных этого крайне увлекательного «домашнего» кино.

К счастью, кто бы ни устанавливал ту камеру в кабинете, который вот уже несколько лет принадлежал Вику, а тогда еще принадлежал бывшему владельцу, он не поскупился на марку устройства. Так что и качество съемки было хорошим, и вид камеры легко опознаваемой.

Но что это давало Вику?

Ну, стояла камера на полке с наградами, стилизованная под какую-то похожую фигню. Ну, стояла. Возможно, прежний владелец отеля любил снимать себя самого за работой. Или таких камер у него было много, и он снимал, что у него происходило в кабинете круглые сутки.

Опять же, Вик прекрасно помнил причину, по которой тогда буквально набросился на урода. И забыть эту причину ему не давало все то же самое видео и ракурс съемки.

И мысль о том, что где-то у кого-то есть начало этой самой записи, на котором хорошо видно, как Алиса ублажает ублюдка ртом… Эта мысль не давала покоя. Ну не может же это храниться у самой Алисы! Не настолько же она извращенная дрянь!

Или настолько?

Риторический вопрос, на который Вик давно не хотел знать ответ. Но который, кажется, ему все-таки придется ей задать. Потому что бесполезно просить адвоката придумать достойное объяснение заснятому, если в любой момент могла всплыть другая часть записи. Например, та, где предыдущий владелец отеля ставит подпись на документах, харкая кровью на пол.

Как только Вик тогда не забил его до смерти? Он и сам не знал. Ведь его тогда никто не оттаскивал от ублюдка. Вик бил его столько, сколько сам хотел.

Просто он тогда делал это, чтобы не трогать женщину, забившуюся под стол. Потому что по губам той красивой рыжеволосой женщины, которую до этого Вик будил поцелуями каждое утро, стекала мерзка белая густая капля чужой спермы.

И когда Вик так никстати снова вспомнил о ней, и о том, что хоть Алисы и не видно на куске записи, которую она отдала ему, она тоже там — прячется под столом, в дверь постучали.

— Игорь Андреевич, — каким-то неожиданно слишком сухим официальным тоном к нему обратилась София, — к вам госпожа Ритер.

И не дожидаясь разрешения, его помощница посторонилась, пропуская Алису.

***

Аня

С каждым шагом в нужном направлении ноги Ани словно наливались свинцом, а в животе разрасталась черная дыра.

Сбежать и как можно скорее — вот единственное, чего она сейчас хотела. Может не на весь день. Может, стоило смалодушничать только до обеда: заняться срочными уборками номеров, потом убедиться, что сестры и Игоря Андреевича нет на месте, а затем прямо ей или ему на стол тихо положить заявление, которое она сейчас держала сведенными от напряжения пальцами…

Но нет. Аня понимала, что это ничего не даст. Что неприятных разговоров и новых несправедливых обвинений все равно не избежать. И пусть ей до слез в горле не хотелось вновь видеть пренебрежение на лице Вика или разочарование на лице сестры, она упрямо заставляла себя переставлять ноги.

Шаг за шагом. Шаг за шагом.

Она не замечала ни обстановку вокруг себя, ни проходящих мимо людей. С кем-то машинально здоровалась. Кому-то протокольно улыбалась…

В прохладной модной приемной Игоря Андреевича никого не было. Из двери его кабинета не доносилось ни звука. Неужели ей повезло? Неужели именно сейчас тут нет никого?

Но все же…

Рискнув, она аккуратно постучала в дверь его кабинета. В конце концов, услышав его ответ, она легко сможет передумать заходить туда. Но ответа не было.

Набравшись смелости, она повернула ручку…

Дверь открылась легко и бесшумно, предоставив ей возможность полюбоваться на очень странную картину.

Оказывается, Вик был здесь. Как и ее сестра, которую он сейчас страстно целовал, прижимая к темной столешнице основательного огромного стола. И все это происходило на глазах у той самой рыжеволосой женщины, на день рождение к которой Аня недавно так неожиданно оказалась приглашена. Рыжая стояла молча и смотрела на происходящее со скучающе-злобным выражением лица.

Но вот поцелуй закончился, Вик оторвался от раскрасневшейся Сони, выпрямился и со словами:

— Надеюсь, ты меня поняла? — посмотрел в сторону открытой двери — и замер.

В ту же минуту Аню наконец-то заметили и другие присутствующие. Но раньше, чем все трое успели опомниться от шока, а Аня смогла полностью осознать, свидетелем чего именно она только что стала, она быстро прошла вперед. Так же быстро положила на тот самый стол исписанный аккуратным крупным почерком белый лист, и выбежала за дверь раньше, чем кто-то смог бы ее задержать.

***

Николай (Анд)

— Ты предоставил ему все отчеты? — спросил Николай начальника службы безопасности отеля: шкафообразного детину, выгодно отличающегося на фоне своих подчиненных острым техническим умом.

— Да, я сделал все так, как вы и сказали.

— И что он спросил? Что еще просил узнать?

— Ничего. Но он понимает, что это — только часть записи.

Николай кивнул. Что ж, пока все идет так, как надо.

— А о чем-то другом не спрашивал тебя? Например, про Ларину?

— Нет. Но я встретил в холле госпожу Ритер. Она направлялась к нему.

— Это хорошо, Михаил. А пока подготовь мне копию той части записи, что сейчас у Игоря Андреевича, и сделай еще копию всего видеоролика.

— Конечно, Николай Дмитриевич, — кивнул безопасник и ушел выполнять приказ, оставив Николая в одиночестве у себя в кабинете, обставленном на первый взгляд просто, но на самом деле — баснословно дорого.

Впрочем, совсем компания у Николая была в виде бутылки очень дорого коньяка. Плеснув из нее в фужер и пригубив королевский напиток, Николай распаковал сигару, раскурил ее и задумчиво посмотрел на медовые блики в гранях хрусталя в его руке.