Самообладание Дэва висело на волоске.

— Моя дочь не склонна к самоубийству, Чад. Это было покушение на убийство, и это не первое нападение на нашу семью. В обоих случаях замешан один и тот же человек.

При упоминании о покушении на убийство я резко повернула голову в сторону Дэймона.

— Они думают, что ты пытался убить мою кузину, — объявила я, нарушая удушающую тишину.

Как только я это сказала, у него вырвался тихий смешок, а его глаза метнулись к стене рядом со мной. Я проследила за направлением его взгляда. Там висела фотография Дэймона в рамке. Под ней была надпись. «Дэймон Максвелл. Филантроп года».

Едва заметная улыбка тронула мои губы от такой иронии. Даже если бы его не было со мной во время несчастного случая с Розой, этот мужчина проводил кампанию против насилия, наркотиков и самоубийств. Причислять его к убийцам было просто смешно. Прежде чем вернуться в колледж за MBA, Дэймон получил множество наград за благотворительные организации, которые он инициировал в нашем кампусе. Как самый уважаемый выпускник колледжа, он был удостоен чести выступить с основным докладом на моем предстоящем выпускном.

Однако с эмоциональными дураками не поспоришь. Вместо того, чтобы опровергнуть обвинения Дэва, Дэймон сказал:

— С ней все будет в порядке.

Я вопросительно наклонила голову.

— С Розой, — объяснил он. — Не было никаких признаков серьезных повреждений. Она поправится.

Дэймон был единственным человеком, который произнес слова утешения, кроме врачей. Все остальные были сосредоточены на расследовании, а не на здоровье Розы. На какое-то мгновенье не стало ни сторон, ни союзов. Были только мы. Два человека, понимающие, что вся эта незрелая вражда отвлекала нас от настоящей проблемы — Розы.

Коротко кивнув в знак благодарности, я спросила:

— Ты не собираешься сказать им, что у тебя есть алиби?

По лицу Дэймона пробежала тень, к нему вернулось его молчаливое спокойствие.

— По закону я буду обязана подтвердить твои показания, — уточнила я на случай, если он думал, что я буду отрицать это. Конечно, я хотела сохранить наше свидание в тайне, но этому нарастающему безумию нужно было положить конец.

Я ожидала, что Дэймон ворвется в кабинет и внесет ясность, но он не сдвинулся с места. У его нежелания могла быть только одна логическая причина. Он готов был рискнуть, понимая, что ни один суд присяжных не предъявит ему обвинения в деле, отдаленно напоминающем покушение на убийство.

С другой стороны, его положение генерального директора окажется под угрозой, если всплывет информация о нашей недавней секс-афере. Переспав с наследницей конкурирующей компании, он нарушил множество пунктов морали. Если Дэймона устраивало уголовное обвинение взамен на сохранение работы, это было его решение. Однако ему нужна была проверка реальностью, потому что Дэв не сыпал пустыми угрозами.

— Советую тебе пойти туда, пока мой дядя не раздул это еще больше. Твое великолепное личико не протянет в тюрьме больше недели.

Рот Дэймона скривился в коварной, волчьей ухмылке.

— Великолепное?

— Это всё, что ты услышал?

Дэймон оттолкнулся от стены, сократив расстояние между нами несколькими длинными шагами. Он приблизился вплотную ко мне, упершись руками в стену по обе стороны от моей головы. Перемещение было неожиданным. Большой коридор внезапно показался мне маленьким, и я остро осознала, что его крупная фигура возвышается над моей миниатюрной. Я невольно просканировала ограниченное пространство между нами, прежде чем вернуться к холодному выражению лица.

— Тебе стоит пойти туда и прояснить всё, — предложила я.

Дэймон не прислушался к совету.

— Ты думаешь, я великолепен, Амбани?

Мужчины и их эго.

— Согласно стандартному определению красоты в нашем обществе, да. У тебя есть желаемые качества. Ты счастлив это слышать?

Стальной взгляд Дэймона прошелся по моему лицу.

— Безусловно. Какие у меня еще есть желаемые качества?

То, как двигались его губы, произнося «желаемые», полностью меняло значение этого слова. Неужели это тот самый Дэймон Максвелл, который никогда не даже ненароком не смотрел в мою сторону?

— Черты твоего лица пропорционально сбалансированы и симметричны. Прямой нос, высокие скулы, полные губы.

Мой взгляд на мгновение задержался на его губах.

В его глазах вскипела тьма, но я не могла понять, что это значит. Я прочистила горло. Вместо того, чтобы понять намек и отступить, он неторопливо изучал мое тело, словно делая мысленные снимки. Его глаза скользили по моему лицу, шее, груди. На точеном лице не было видно никаких угрызений совести, когда он похотливо разглядывал меня. На его губах заиграла плутоватая улыбка, и я поняла, что он заново переживает события вечера. Почему-то это было грубее, чем сам акт.

Этот нервирующий взгляд должен был напугать меня. Однако, если он и ожидал какой-то реакции, мне нечего было ему показать. Неясные угрозы из кабинета доносились в коридор во время нашего воображаемого противостояния. Настенные часы тикали, и наше тяжелое дыхание сбивалось в унисон.

— Ты можешь остановить эту стычку одним простым словом…

Дэймон намеренно наклонился вперед, и пряные нотки его духов лишили меня дара речи.

— Почему ты согласилась на секс втроем с незнакомцем?

Я поискала в выражении его лица признаки юмора. Какое, черт возьми, это могло иметь значение перед лицом обвинений в покушении?

— Почему ты согласился? — парировала я.

— У меня были на то причины.

— То же самое.

— Ты молода, — заметил он обвиняющим тоном. — Софи, должно быть, обманом втянула тебя в это.

— Так вот почему ты выгнал ее из комнаты? Нет. Это произошло до того, как ты узнал, что под повязкой я. Почему ты выгнал Софи?

— Я не люблю делиться.

— Говорит парень, который согласился на секс втроем.

— Мне не понравилось делить тебя, — уточнил он, заставив мои брови приподняться. — Почему ты согласилась на секс втроем? — он повторил вопрос.

— Многие экспериментируют в колледже.

Мускул на его челюсти дернулся.

— Ты согласилась на это, потому что тебя заинтересовала Софи?

Мне не следовало раскрывать карты, но что-то в его пристальном взгляде подсказывало, что лучше не лгать.

— Нет, — честно ответила я. — Это был бессмысленный эксперимент.

Ответ произвел должное впечатление. Черты его лица заметно расслабились.

— Хорошо. — Он провел большим пальцем по моей щеке. — Потому что ты с ней покончила.

Дэймон наклонился ко мне. Его щетина коснулась моей щеки, губы скользнули по моей коже, когда он обнял меня за талию. От большого мускулистого тела исходило тепло, перекрывая доступ к прохладному воздуху из вентиляционного отверстия над моей головой.

— Что ты делаешь? — спросила я, отметив незнакомую хрипотцу в своем тоне.

— Обнимаю тебя, — простонал он. — Похоже, тебе это не помешает.

За исключением того, что это были