в излучине быстрой извилистой речушки, обнесенная со всех сторон заостренным деревянным частоколом. Была она не такой, чтобы и большой, но и не совсем уж маленькой — дворов под пятьдесят, не меньше. Похожа она была на поселения древних славян, именно такие картинки любят рисовать художники в учебниках по истории для средней школы.

У меня даже промелькнула мысль: а не переместился ли ты, дружок, в прошлое? Поскольку никаких благ цивилизации здесь не было и в помине. А что, вполне и такое может быть, ведь «играли» мы с приятелем Кроносом не в бирюльки, а с самим Временем. Которое, если судить по рассказу Василинки, появилось куда как раньше возникновения Света и Тьмы. А это, похоже, равноценно гранате в руках обезьяны — не знаешь, чем все это может закончиться.

Если бы я смог зачерпнуть достаточно Силы, и проложить Портал, так сказать, на «землю обетованную». Чтобы посмотреть, а не бегают ли с копьями и луками на территории Москвы мещера и меряне, либо вятичи с кривичами[2]. Но Силушка Богатырская, как и раньше, напрочь отсутствовала и не спешила наполнить мой опустеший Резерв. И главное, я, кажется, знаю причину той Магической Бури, взбаламутившей Истинный Источник. Похоже, что наше противостояние с Кроносом послужило причиной его нынешней «поломки».

Вышли мы от логовища Стриги еще затемно, а к городищу моих юных провожатых добрались, когда уже совсем рассвело. От деревни до нас доносились протяжные голоса коров и блеяние мелкого рогатого скота, которых пастухи гнали на пастбище, щелкая длинными кнутами.

Из печных труб, сквозь изумрудный туман к такому же изумрудному небу тянулись прямые, как палка, дымы. Ветра совсем не наблюдалось — стоял полнейший штиль. Ночная прохлада постепенно уступала место дневному летнему зною. Интересный момент: последнее мое воспоминание в качестве Аватара в теле Мамонта Быстрова относилось к холодному февралю, а здесь, похоже, лето в самом разгаре.

Это или другой континет, расположенный на берегу теплого океана, либо совсем другое «измерение», подобное Благословенной Стране, в которой по заверению Кощея всегда стояло вечное зеленое лето. Но разобраться в этих хитросплетениях не представлялось возможным, ибо никто не знал, где вообще находится не только Советский Союз, но и другие страны. Разве что Грималкил?

— Звали, мессир? — Раздался тягучий голос говорящего кота прямо у меня голове. Не иначе, опять Ментальный шуп мне в мозги запустил.

— Напугал, черт волосатый! — мысленно ругнулся я, привычно проверяя возведенную Защиту в собственном сознании.

Все было в порядке, да и не смог бы Грималкин разрушить мой Ментальный Бастион. За время, проведенное в заточении, глаза в глаза с могучим врагом, я отстроил себе такую крепость у себя в голове, что её теперь и пушкой не раздолбать! Так что в этом смысле мне ничего не угрожало.

— Простите, мессир! — Мгновенно извинился блохастый. — Мне показалось…

— Нет, не показалось, — возразил я. — Я действительно случайно вспомнил о тебе, хоть и не звал. Но это здорово, что ты так умеешь. Как в деревню войдем, можешь подсказывать мне потихоньку, чтобы я впросак не попал. Обычаев-то местных не знаю, — добавил я.

— Рад, если окажусь чем полезен, мессир! — ответил Грималки и замолчал.

Я рассеяно кивнул и прибавил хода — мои юные провожатые, завидев стены родной деревни, едва не бежали, позабыв про дряхлого старичка. Ладно-ладно, не такого уж и дряхлого, просто отвлекшегося на мысленный разговор с говорящим котом.

Я неторопливо ковылял за убегающей от меня молодежью, молча морщась, когда в босую пятку впивался особо острый камешек или сучок. Хорошо еще, что местным незнакомы такие блага цивилизации, как бутылочное стекло, либо оно слишком дорого, чтобы сорить его осколками где ни попадя. А то бы от моих босых подошв остались бы одни лоскуты.

Да, проблема отсутствия обуви встала передо мной в полный рост. И ведь в Кромешную Ипостась перекинуться нельзя, там у меня такие когтистые «копыта» отрастают, грубой подошве которым и острые гвозди нипочем! Да чего там — они раскаленный кипящий камень выдержали, когда в Вевельсбурге ограждение Алтаря расплавилось. Вот отдельный коготь на пальце отрастить — легко, а гребанные толстые пятки — нет! Так что мне об упущенных возможностях осталось только сожалеть…

— Ой, Первуша, а мы дедушку забыли! — Неожиданно опомнилась Василинка, бросив за спину беглый взгляд. — Некрасиво так со стариками поступать! Он ведь нас от смертушки неминучей спас… — Её отдающие зеленцой щеки неожиданно ярко заалели от смущения.

Забыли дедушку, забыли… — усмехнулся я в усы. Это ж нормально, о стариках не вспоминать. В моем родном мире, к примеру, обо мне внуки-правнуки и вовсе забыли, как будто меня и на свете никогда не было. И здесь, выходит, недалеко ушли. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

Девчушка с парнем вернулись обратно и, подхватив меня едва ли не под руки, с почетом перед моими сединами потянули к деревне. Через пару минут мы выбрались из придорожных кустов на набитую телегами колею грунтовой дороги, упирающуюся прямиком в распахнутые ворота городища, возле которых важно прохаживались двое вооруженных мужиков. Из оружия у них присутствовали копья с лепестковыми наконечниками, похожие на то, что я отнял у Первуши в нашу первую встречу.

А на поясах у левого бедра висели коротенькие мечи, наподобие древнеримских гладиусов[3]. Хотя легионеры, насколько я помнил, таскали меч у правого бедра, поскольку в левой руке солдаты держали крупные выгнутые щиты-скутумы, которые плотно прилегали к телу. Из-за этого извлечь правой рукой меч, висящий на поясе слева было слегка проблематично. Легионеры сражались в плотном построении, где у отдельных бойцов не было пространства для совершения таких действий. Может показаться, что доставать правой рукой меч, также находящийся справа — не самое удобное занятие. Но тут на руку легионерам играла малая длина клинка, благодаря чему оружие легко обнажалось в любой момент.

При виде нашей странной и донельзя развеселой компании, практически добравшейся до самых ворот, доблестные стражи городища замерли, словно пришибленные громом, отвалив на грудь челюсти, заросшие зеленоватыми бородами.

— Ва-ва-с-с-силинка? — не веря своим глазам, проблеял один из них, уронив на землю копье. — Чур меня, упокойница! Чур! — Попятился служивый, осеняя себя обережным знаком.

— Дядь Чурила — не бойся, не покойная я! — радостно воскликнула девчушка, оборачиваясь вокруг себя. — Вот, видишь, даже тень у меня есть!

— Убегла, девка, от Стриги? — испуганным свистящим шепотом произнес напарник Чурилы — толстяк с длинными вислыми