— Да, это не бриллианты, но смотрятся они ничуть не хуже. Там продавалась великолепная брошь в виде кисти винограда, а сами ягоды были выполнены из уральского аметиста. Самое интересное, что каждый ряд виноградин отличался от соседнего по тону и этот переход от темного к светлому придавал изделию объем, то, чего нельзя добиться, работая с бриллиантами. Они блестят, сверкают, завораживают взор, но холодны и безжизненны в отличие от уральских самоцветов.

— Честно говоря, я считал, что Европу не заинтересуют эти дешевые стекляшки.

— Не ты один так думал. Конечно, цена сыграла основную роль, но надо отдать должное и качеству камней, которые по окрасу и чистоте можно смело отнести к высшей категории.

— Теперь, я могу понять молодых талантливых ювелиров, у которых сейчас развязаны руки и они могут самостоятельно воплощать свои фантазии в металле, покупая уже ограненные камни в Амстердаме.

— Теперь я тоже понимаю, но мне от этого не легче. Мы теряем лучших работников и, если это не остановить, то скоро некому будет создавать новые коллекции ювелирных изделий.

— Думаю, ты сильно сгущаешь краски. Компания специализируется на алмазах и изумрудах — эти камни всегда будут пользоваться спросом, а художников и исполнителей вы всегда найдете.

— Твои слова, да богу в уши. К сожалению, с алмазами и изумрудами тоже возникли проблемы.

— Открылись новые богатые месторождения?

— Можно сказать и так, вот только нам от этого ни тепло, ни холодно. Рудник Мусо в Перу испанцы закрыли еще два года назад, и на европейском ювелирном рынке сейчас наблюдается явный дефицит изумрудов, в то время как магазин этого голландца забит ими до отказа.

— Если изумрудов нет на бирже, то где он их берет?

— В России.

— Но в России нет изумрудов?

— Я тоже так думал, пока не увидел своими глазами.

— В магазине ванн Дейка продают российские изумруды?

— Именно так, и ювелирная школа «Уральские самоцветы» имеет к этому самое непосредственное отношение.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих в камине поленьев.

— Ты в этом уверен? — Наконец прервал затянувшееся молчание Скотт.

— Да. Причем качество камней потрясающее: глубокий травянисто-зеленый цвет, идеальная прозрачность и минимум трещин. Никакого голубого отлива, присущего перуанским изумрудам нет и в помине. Если к этому добавить еще широкий ассортимент и большое количество крупных экземпляров, то, сам понимаешь, мы им не конкуренты.

— Странно, про изумруды господин Забелин мне не сказал ни слова.

— Вряд ли он вообще о них знал. Добыча драгоценных камней в России прерогатива государства, так что никто не будет это афишировать. Перевод школы в ведомство императрицы, заявленный объем продаж в сто пятьдесят тысяч рублей и щедрые отчисления это всего лишь спектакль, устроенный для отвода глаз и легализации предприятия. По моим личным подсчетам там крутятся миллионы талеров.

— Получается, что у нашей компании остались только алмазы?

— Здесь тоже возникла проблема, откуда не ждали. Мало того, что истощились бразильские месторождения, так еще и другая напасть приключилась. Ты слышал про ювелира Георга Штрасса?

— Нет.

— Так вот, это хрен стал изготавливать бриллианты из свинцового стекла. После соответствующей огранки, эти стекляшки невозможно отличить от настоящих бриллиантов, поскольку они обладают таким же блеском и красивой игрой цвета. Пока еще его технология сложна и он не может завалить Европу поддельными бриллиантами, но это только вопрос времени. Сам видишь, положение фирмы нестабильно и нужно срочно принимать меры для исправления положения. То, что я тебе рассказал нельзя доверить ни письму, ни посыльному, именно поэтому приехал сам, как один из директоров.

— Что вы решили предпринять?

— Нужно что-то делать с этой школой. Я хочу выслушать твое мнение.

— Можно довести сведения о незаконной деятельности школы до императрицы.

— А какие доказательства ты предъявишь? Реально у нас ничего нет, мы не сможем доказать даже завышенные объемы продаж, не говоря уже об изумрудах. Ты забываешь, что магазин находится в Голландии и за ним стоит Эдвин ванн Дейк — один из самых влиятельных людей этой страны.

— Тогда нужно направить поток уральских камней в английское русло.

— Хороший вариант. Собственно к этому мы стремимся, однако есть одно небольшое препятствие — изумрудный рудник. Тесть полагает, что он работает отдельно от школы и о нем известно лишь узкой группе лиц.

— Для этого есть основания?

— Нам известен случай, когда один ювелир сделал заказ на огранку партии уникальных изумрудов для колье. Все камни были весом более трех карат, к тому же отличались размером и формой огранки. Так вот, его заказ выполнили в течение месяца. Сам понимаешь, даже дорога до Урала и обратно займет больше времени. По нашим предположениям, где-то в Европе у них крупная мастерская по огранке камней и все изумруды обрабатываются именно там. Мы работаем в этом направлении, но пока похвастаться нечем.

— В таком случае, что ты предлагаешь делать?

— Для начала нам необходимо собрать как можно больше сведений. Нужно четко представлять, как организована вся цепочка нелегального сбыта изумрудов, и кто конкретно стоит за этой аферой. Когда будут конкретные имена, тогда не составит большого труда договориться. Как я понимаю, твой Забелин работает в ведомстве императрицы?

— Да, он директор одного из отделений Сохранной казны.

— Он может организовать инспекционную проверку этой школы?

— Не знаю, но думаю, что сможет.

— Переговори с ним на эту тему, обещай, что все расходы мы возьмем на себя.

— Слушай, он не дурак и сразу догадается, что дело не чисто.

— Тогда скажи ему про изумруды.

— По-другому не получится.

— Хорошо, тебе виднее, ты у нас специалист по загадочной русской душе, тебе и карты в руки. Только предупреди — основная цель это сбор сведений об этой школе. Структурная организация, штатное расписание, построение учебного процесса, количество рудников и все в таком духе. Не нужно копаться и искать недостатки, так мы только их насторожим. Ты лично отправишься в Екатеринбург — будешь курировать работу этой комиссии и параллельно заниматься поисками изумрудного рудника. Да, чуть не забыл, — Барнс раскрыл