— Молодой человек, могу сэкономить ваше время и рассказать, каким образом у мелкого служащего горного ведомства оказалась на руках такая куча денег.

— А вы и это знаете?

— Конечно. Согласитесь, когда у человека с годовым окладом сто пятьдесят рублей в кармане случайно завалялась сумма равная его доходу за тридцать лет, это всегда вызывает интерес и желание узнать, как ему это удалось.

— Сколько?

— Доложите сюда еще три такие же бумажки.

— Скотт отсчитал еще три сотенных ассигнации и положил их на стол.

— Так вот, сопоставив даты, я понял, что Забелин составил свой «капитал» на сделке между Демидовым и Яковлевым летом 1769 года — только там можно было отхватить такой куш. Я был хорошо знаком с обоими, поэтому мне не составило никакого труда это выяснить. Демидов подписал все документы в Петербурге и на Урал не ездил, поэтому я его беспокоить не стал, а сразу обратился к Яковлеву. Савва честно признался, что вынужден был заплатить десять тысяч рублей начальнику отдела, а деньги передал через Забелина.

— А как фамилия этого начальника?

— Савва называл, но я сейчас уже не вспомню.

— Получается, Забелин с начальником разделили эти деньги?

— Не получается, молодой человек, этот начальник умер вечером в день передачи денег.

— И десять тысяч достались Забелину?

— Скорее всего, что так. Вы верите в случайные совпадения?

— В такие нет.

— Вот и я не верю. Сразу скажу, что я не дал этому делу ход по личной просьбе Саввы Яковлевича. Ему, по какой-то причине не нужна была шумиха вокруг этой сделки. Сейчас все умерли и эти сведения уже никому повредить не могут.

— А Забелину?

— Этот прохвост меня не интересует. Хотите прищемить ему хвост?

— Нет, хочу быть уверен, что он выполнит свое обещание.

— Не верите в «честное благородное слово» дворянина?

— Нет, не верю.

— И правильно делаете. Предусмотрительность — похвальное качество, особенно у молодых.

Приехав в Берг-коллегию, Скотт быстро нашел общий язык с секретарем, который за десять рублей согласился ему помочь. Через два часа в его руках был небольшой листок серой дешевой бумаги, на котором четким почерком было написано всего две строчки

— сделка оформлена 12 августа 1769 года,

— Селиванов Сергей Семенович, умер 12 августа 1769 года.

Вторую половину дня Скотт потратил на визиты и вернулся домой поздно вечером, уставший, но довольный. Теперь он был готов к предстоящей встрече с Забелиным.

Встреча, по уже заведенной традиции состоялась в трактире Демута.

Когда официант принес заказ, Скотт разлил коньяк и предложил тост:

— Мистер Забелин, по старому русскому обычаю предлагаю выпить за нашу встречу.

— Взаимно, мистер Скотт.

После того, как бокалы опустели, Скотт внес предложение:

— Мистер Забелин, я никак не могу привыкнуть к манере русских вести деловые разговоры во время еды. Разговоры сильно влияют на аппетит, а иногда вообще отбиваю его. Вы не против, если мы сначала поужинаем, а уже потом обсудим, интересующие нас вопросы?

— Никаких возражений с моей стороны, мистер Скотт.

Ужин прошел в полном молчании. Только после того, как официант убрал посуду и подал кофе Ричард Скотт, решил начать разговор:

— Мистер Забелин, вы помните нашу последнюю встречу?

— Собственно говоря, я бы назвал это консультацией.

— Не важно, как это расценить и назвать, важно, что вы обратились именно ко мне. Это значит, что вы мне доверяете.

— В противном случае, я бы к вам не обратился мистер Скотт. Вы опытный ювелир и пользуетесь заслуженным уважением высших сановников Петербурга.

— Значит, моя консультация вам помогла?

— С моей стороны было бы глупо это отрицать. Именно на основе вашей оценки этих камней мы и заключили договор с Екатеринбургской школой. Я предлагал вам деньги за консультацию, но вы отказались

— Я это помню, мистер Забелин. Речь идет не о деньгах, речь идет о доверии.

— Доверие вещь хорошая, мистер Скотт, но я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать?

— Речь пойдет как раз об этой школе.

— Чем скромная российская школа могла заинтересовать столь солидного ювелира, как Ричард Скотт?

— Берите выше, мистер Забелин. Эта школа заинтересовала не меня лично, а моих хозяев в Лондоне, руководство ювелирного дома «Alice».

— Насколько я помню, два года назад вы лично доказывали мне бесперспективность этой школы и ее деятельности, а сейчас ваши шефы в Англии, вдруг проявляют к ней интерес. Согласитесь, мистер Скотт, что это немного странно. Должно быть, случилось что-то серьезное, что заставило вас поменять свои взгляды.

— Сейчас объясню, мистер Забелин. Вам известно, куда идут камни с Екатеринбургской школы?

— Да, в Амстердам.

— Совершенно верно, покупатель — фирма Эдвина ванн Дейка. А вам известен общий объем продаж?

— Если я не ошибаюсь, сто пятьдесят тысяч серебряных рублей в год.

— Эта сумма проходит через Сохранную казну?

— Да. Курьер из Екатеринбурга доставляет ограненные камни в Петербург и сдает в Сохранную казну по описи. Стоимость камней соответствует тому, что мы согласовывали с вами год назад. Курьер из Голландии привозит деньги и забирает камни. Уверяю вас, здесь все чисто.

— Я в этом и не сомневался, господин Забелин. Здесь не может быть никакого подвоха, именно для этой цели и создавался данный канал. Дело в том, что объем продаж в магазине ванн Дейка значительно выше. Если более конкретно, то этот объем исчисляется миллионами.

— Там настолько высоки цены?

— Цены здесь не причем, там значительно больше камней, чем проходит через вашу контору.

— Вы можете это доказать мистер Скотт?

— Да, конечно. — Не моргнув глазом соврал англичанин.

— А если я попрошу вас выдать мне официальную бумагу?

— Я этого не сделаю, мистер Забелин. Более того, я откажусь от всего, что сейчас сказал.

— Тогда, что вы хотите от меня? Я думал, что вы хотите закрыть эту школу, потому, что она