Жанна пожала плечами.

– Ну, вы же наверняка с кем-то делитесь своими переживаниями, неприятностями или радостью?

Честно говоря, она не знала, как объяснить ему, что у нее нет таких близких друзей.

– Я не привыкла обсуждать с коллегами свою личную жизнь, – сухо ответила она и нахмурилась.

– Что-то вспомнили?

– Ну, только разве что с Наташей. Просто мы часто летаем с ней вместе, и она знает, что Кама-ев… в общем, что он мне нравится. Но без подробностей. Но не она же присылает мне эти рисунки!

– Когда именно это началось?

– Первый я получила еще до самарского рейса, решила, что это мой бывший присылает, правда, потом выяснилось, что нет.

Малинин еще немного подумал, потом спросил, где рисунки, и Жанна открыла ему фотогалерею, где были все предыдущие рисунки психа.

– Предусмотрительно, – одобрил Малинин. – Да, я не эксперт, но, похоже, рисунки одного и того же человека. Раньше он просто рисовал падающий самолет, а вот этот явно взорван.

– Да, именно. И потом еще фото Камаева, нечеткое, со спины, лица не было видно, но рост, фигура, чемодан точно его, там наклейка приметная, и про Новосибирск написано. Этот человек явный псих, к тому же он уже убил одного человека. Я так думаю.

Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы рассказать про смерть Илоны Юрьевны, вернее о том, почему она уверена, что это не было самоубийством. Про точно такой же рисунок самолета с надписью «простите». Похоже, на Малинина история не произвела впечатления, однако он тут же прицепился к другому факту.

– Значит, вы ходите к психотерапевту? То есть у вас есть проблемы?

Ей хотелось пошутить, что у кого в наше время нет психологических проблем, но, посмотрев на Малинина, не стала.

– Да, – призналась она. – Есть. После того случая, когда погибла моя подруга, у меня появились панические атаки. Иногда. Она помогала их преодолеть.

– Атаки какого рода? Не тратьте мое и свое время. Его мало.

Пришлось произнести страшное слово «аэрофобия». Малинин не поверил. Переспросил. Она кивнула.

– То есть вы боитесь летать?

– Да. То есть нет. Уже нет. Почти.

– Боитесь и летаете… Прекрасно.

Она опустила голову. Вот и произошло самое страшное. Теперь ее отстранят или вообще уволят. Ну и пусть. Главное, чтобы с самолетом ничего не случилось, а для этого надо найти этого психа, и найти как можно скорее, пока в его больную голову не пришла еще какая-то идея. У нее тоже в голове крутились мысли, но все они разлетались в сторону стайкой мальков, стоило ей только потянуться хотя бы к одной из них.

– Насчет этой женщины, психотерапевта, – начал Малинин, и Жанна, которая почти было ухватила одну идею за хвост, тут же ее потеряла. – Кто знал о ваших сеансах?

– Никто, – ответила она, не задумываясь. – Никто. Это точно. Сами подумайте, я же не идиотка…

Малинин бросил на нее красноречивый взгляд, заставив поерзать с досады.

– Ваша беда в импульсивности. Вот вы с ходу сказали: «Никто», – а если подумать? Как вы попали к ней на прием? Откуда о ней узнали? Может, кто-то из знакомых посоветовал? Вы даже не представляете, как в наше время быстро и непредсказуемо распространяется информация. Ладно, оставим это на потом. Значит, он прислал фото, и что хотел?

Мысли ее забегали с удвоенной скоростью: сказать про колье или не сказать.

– Ничего, – выдавила Жанна, даже не ожидая, что Малинин поверит.

– Ничего… – повторил он. – А почему вы сказали, что за вами следят? Что за таинственность?

– Я думаю, что он здесь, в отеле. Ведь письмо появилось почти сразу, как только я заселилась в номер.

На лице Малинина заиграла хищная улыбка.

– Весь отель занят нашими сотрудниками.

– Не весь, – заупрямилась она, не желая вслух озвучивать очевидный факт, что псих кто-то из своих, из тех, с кем она уже не первый год работает вместе. – Вы что-то предпримите насчет самолета?

Малинин не ответил. Сажать самолет на промежуточный аэродром без веских оснований? Подозрение на теракт из-за детских рисунков? Что у него есть, кроме слов этой запутавшейся в личных отношениях стюардессы? Не исключено, что кто-то из отвергнутых ею поклонников-любовников таким образом просто мстит. Но что-то делать придется. Выбор у него небольшой: или стать перестраховщиком и ввести авиакомпанию в непредусмотренные расходы, или проигнорировать и в случае реального ЧП попасть под статью.

– Чтобы посадить самолет, мне нужны хоть какие-то доказательства. Если получится восстановить переписку с этим…

– Нельзя сажать самолет! – Жанна аж привстала с места. – Он же может увидеть на сайте по отслеживанию полетов! А вдруг…

– Согласен. Сначала надо его вычислить. Этим и займемся.

Малинин набрал номер на телефоне. Через минуту в конференц-зал вошел один из людей Малинина, и ей предложили прогуляться, оставив телефон разблокированным.

Пришлось подчиниться. Если им удастся восстановить переписку, ее обвинят в краже, если нет, под угрозой окажется жизнь пассажиров. И Камаев. От этих мыслей можно было сойти с ума. Она еще раз попробовала набрать его номер – и снова безрезультатно.

«Позвони, как сможешь. Важно!» Сообщение улетело, но галочка о том, что оно прочитано, не появилась. Как всегда, ее обуяло раздражение. «Ты идиот, Камаев, – злобно подумала она, – не знаю, что с тобой сделаю, вот появись только!»

В холле, куда она спустилась, неожиданно оказалось шумно. Громко раздавались мужские голоса и один женский.

Мужчина в форме с погонами – следователь, Уборин, двое полицейских и еще кто-то шли в направлении лифта, возглавляла это войско мадам Николь.

– Вы должны дать мне справку, что колье похищено, – настойчиво повторяла женщина, на ходу поворачиваясь к следователю. – Оно включено в мою декларацию. Мне же надо как-то пересечь границу!

– Разберемся, – уныло повторял полицейский, – разберемся, гражданка.

Пришлось быстро юркнуть в тень, чтобы не попасться этой компании на глаза.

Администратор за стойкой регистрации, видимо и так уже замученная текущими событиями, устало улыбнулась.

– А что случилось? – поинтересовалась Жанна.

– Да вроде украли что-то. Не представляю как. У нас клиенты очень приличные.

Конечно, с такими-то ценами! Вслух, конечно, ничего такого не сказала.

– Неудивительно, – раздалось сзади. Жанна обернулась. К стойке подошла девушка с бейджиком на лацкане пиджака, тоже администратор. – Эта дама из пятого люкса все уши прожужжала про свое колье. Если уж у тебя такие ценности, так помалкивай. Она просто напрашивалась на ограбление. Еще хорошо, что просто украли, а не тюкнули по голове чем-то.

– Насть, – первая девушка укоризненно покачала головой, – ну что ты говоришь. – Она посмотрела на Жанну и виновато сказала: – Не думайте, у нас тут такого никогда раньше… Драки иногда случались, но чтобы своровали что – ни разу, сколько ни работаю.

– То есть вы знали, что у нее в номере есть ценности? – спросила Жанна у этой самой Насти.

Та нахмурилась, в глазах мелькнуло понимание, что сболтнула лишнее.

– Да что ж, она мне одной только рассказывала? Она и официантам тоже. И всем. Ужасно болтливая дама.

Девушки уставились в монитор компьютера и принялись обсуждать служебные дела, а Жанна присела на край дивана и подперла рукой подбородок. Все это было очень и очень странно.

Глава 16

Ожидание затягивалось: что-то долго они потрошили ее телефон. Недоеденный в ресторане кусок мяса так и стоял перед глазами. Но ведь никто не мешает ей перекусить в ожидании, чем кончится история с пропавшими сообщениями. Ресторан сейчас уже не пустовал, примерно треть столиков оказалась занята, Жанна издали покивала кому-то знакомому и тоже уселась. К ней подлетела девушка в фартуке с папочкой меню в руках. Жанна отмахнулась от меню.

– Мне бы что-то перекусить побыстрее. Сэндвич и кофе.

Девушка улыбнулась и упорхнула. По закону подлости именно сейчас ее должны были позвать к Малинину, и она твердо решила, что не пойдет, пока не поест. Подозрительное бурчание в животе грозило перейти в совсем уж неприличные звуки. Поэтому, когда перед ней поставили дымящуюся чашку и тарелку, она еле сдержалась, чтобы не наброситься на еду. Официантка спросила, не надо ли еще чего-нибудь, но нет, единственное, чего Жанна сейчас хотела, это поскорее остаться наедине с аппетитно выглядывающей из хлебного плена розовой ветчиной. Официантка отвернулась, Жанна уставилась