– Ох! – Ангелина сделала попытку отвернуться, потом взяла себя в руки. – Да, это его кошелек, платок тоже.

Уборин ручкой подцепил часы за металлический браслет и поднял повыше.

– Что это? – Ангелина шмыгнула носом.

– Часы. Были в кармане покойного. Узнаете?

Она замотала головой.

– Посмотрите внимательно.

– Часы женские, – вмешался Аверин, до того момента молчавший. – Геля, может, твои? Ты просто забыла?

Губы Ангелины тронула усмешка.

– Мои? Гера никогда бы не купил мне такую дешевку. Нет, я не знаю, откуда они взялись.

На взгляд Уборина, жена покойника не казалась убитой горем, а он видел много душераздирающих сцен при аналогичных обстоятельствах, но не ему судить, как нужно оплакивать близких. На его памяти потрясенный смертью жены мужик, чуть ли не бросавшийся в окно от горя, как раз и оказался убийцей горячо любимой супруги.

– Ясно. А вы кто? – обратился он к ее спутнику.

– Аверин Марк Александрович, член совета директоров компании «Глоубвинд». Это я, то есть мы, нашли его там, – он кивком показал на камыши.

– Да, вместе с Румянцевой, – Уборин позволил себе улыбнуться. – Когда последний раз видели покойного?

– Утром. Когда приехали в отель. Примерно в половине одиннадцатого. Фуршет был назначен на час дня, и все это время я находился у себя в номере. У меня был видеозвонок с Америкой, у них там сейчас вечер, а мне надо было обсудить важные дела. Поэтому я никуда не выходил. На банкет пришел к самому началу. Клещевников не пришел, поэтому начали без него. Потом, уже примерно в два, два тридцать, я начал беспокоиться и решил проверить озеро.

– И так удачно проверили, – вставил Стас. – Если он умер два-три часа назад, то это как раз примерно в час дня. Примерно. Точнее покажет вскрытие.

– Похоже на то, смотри, ботиночки какие чистенькие и костюмчик: муха не сидела. Впечатление такое, что он оделся, вышел из номера, но пошел почему-то не в ресторан, а к лодочной станции. Зачем? – рассуждал Уборин вслух и повернулся к жене Клещевникова. – Вы-то сами когда его видели последний раз?

Женщина передернула плечами, посмотрела на него совсем жалобно.

– Где-то в двенадцать, но я не видела, как он ушел, я была в ванной.

– Что-то слышали? Знаете, догадываетесь?

– О чем?! – она даже отпрянула. – Гера был недоволен, что я долго копаюсь. Кричал мне из-за двери, чтобы я торопилась. А потом… – Она задумалась и потерла лоб. – Он с кем-то говорил. Не со мной. Будто по телефону. Но я не слышала о чем. А, он сказал: «Хорошо». И все. Я вышла из ванной, его в номере не было. Подождала, думала, он вернется, но нет, и я пошла одна. – Плечи ее поникли.

Уборин смотрел и слушал. Что же там произошло на самом деле? Кому покойник сказал это свое «хорошо». С чем-то согласился или просто подтвердил, что готов прийти на место встречи? Но проверить это никак нельзя – телефона при покойнике не нашлось. Да, возможно, как и предположил Уборин раньше, телефон упал в воду. Найти его, скорей всего, не получится. На водолазов начальство добро не даст. Вот если бы надо было искать что ценное, тогда да. А на телефон нет, не даст. Да и в каком месте за ним нырять? Озеро вон какое большое.

– А где у нас сотрудники лодочной станции? – он посмотрел на понятых.

– Тут мы, – хором ответили мужики, одетые одинаково, в комбинезоны с логотипами отеля, один постарше, второй помладше.

– Во сколько этот человек взял катамаран? – Уборин показал на труп.

Мужики переглянулись.

– Так он это – не брал. Не он брал то есть. Мы там мотор чинили, – старший мужик с масляными пятнами на штанине махнул в сторону лодочного сарая.

– Да, – подтвердил второй, помоложе, – а она с пирса нас окликнула, сказала, что берет велик. Я спросил, какой, мол, номер велика взяла, она и крикнула, что триста четвертый. Так я и записал.

Марк издал странный звук, словно из него вышел воздух.

– Она? Женщина брала катамаран? Как выглядит? – вцепился Уборин в мужика.

– Ну, обычная, в спортивном костюме, в кепке такой, с козырьком. Волосы не помню какие. Да мы ее издали видели только. Она на пирсе, а мы вон там ковырялись, – он протянул руку в сторону лодочного сарая. Лица толком не видели.

– Ну хоть возраст какой?

– Да вроде молодая.

– Как вы это поняли?

– Ну, фигура такая, стройная, и голос молодой. Звонкий.

– Высокая?

– Да шут ее знает.

– Хорошо. А мужчина с ней был? – Уборин опять показал на труп Клещевникова.

– Не было вроде. Может, потом пришел. Да некогда нам было разглядывать. У нас, етить его, мотор…

– Ясно.

Хотя ясно, что ничего не ясно. Уборин почесал лоб. Некая женщина взяла катамаран, потом пришел Клещевников и уплыл с ней. Так, что ли?

– Простите, – обратился к нему Марк, – тут какая-то ошибка. Триста четвертый номер – это номер Германа Петровича.

– И в чем ошибка?

– Если женщина назвала этот номер, значит, это Ангелина? Но она не могла быть на пирсе и брать катамаран.

– Почему? Потому что она сказала, что была в это время у себя в номере?

От насмешливого взгляда Уборина на лице Марка заходили желваки. Он уже хотел что-то ответить, но в это время к пирсу, увязая колесами в песке, подъехала машина, из нее, животом вперед, выпростался человек в форме, с портфелем в руках.

– А, вот и следователь, – кивнул довольный Уборин и нашел глазами Малинина. – Заберите своих людей отсюда, нечего им тут торчать. К четырем часам, – он глянул на часы, – соберите их где-нибудь в одном месте для опроса. Ну и никто, конечно, не уезжает, пока не закончим.

Глава 14

Малинин смотрел, как народ начинает расходиться, кто-то с неохотой, кто-то, наоборот, торопливо шагал в сторону главного корпуса отеля. «Угу, – мрачно подумал он, – в бар намылились. Стресс снимать».

Румянцева уходить не торопилась, стояла и кусала губы. Невольно он проследил за ее взглядом, и тут у него в голове что-то щелкнуло. Он быстро подошел и негромко сказал:

– Жанна Викторовна, это ведь ваши часы?

Она отпрянула, и ему пришлось удержать ее за руку.

– Спокойно. Вы ничего не хотите мне рассказать?

Она шумно вздохнула и открыла рот, и Малинин ожидал услышать нечто интересное, но она так же шумно выдохнула и помотала головой.

– Уверены? Тогда потрудитесь объяснить, как ваши часы оказались в кармане убитого?

– Что?! Убитого? – выдавила она. – Как убитого?

– Да, именно.

Она затрясла головой.

– Не может быть. Крови же не было… Мы решили, что это сердце.

– Я был бы рад, но вот факты говорят обратное. Так что не стоит отпираться. Экспертиза все равно докажет, что часы ваши.

– Его правда убили? – спросила Жанна.

– Вскрытие покажет, – сказал подошедший Уборин. – Это действительно ваши часы?

– Мои. Но я не знаю, как они попали к Клещевникову. Я их потеряла утром. Наверное, утром. Или днем. Точно не помню. Может, он нашел. Не знаю. Честно.

Выглядела она растерянной, но вовсе не испуганной, что могло говорить в ее пользу. Интересно, был у нее мотив убить Клещевникова?

– Вы были знакомы с покойным?

– Номинально, – сказал Жанна. – Знала, что есть такой человек, а лично… только сегодня увидела вживую, и то мельком.

Она уже пришла в себя после первых минут растерянности, видела, как переглянулись Малинин с Убориным.

– Слушайте, товарищ капитан… или господин, не знаю, как правильно, вы что, меня подозреваете в чем-то?

– Да как хотите. Главное, чтобы не гражданин начальник.

Шутка у капитана получилась так себе, и Жанна презрительной гримасой показала, что не оценила тюремный юморок.

– Мне кажется, что я попала во временную петлю. Как вы здесь оказались? Вы же самарский?

– Вашими молитвами, Жанна Викторовна, – Уборин растянул губы в улыбке. – После оперативного раскрытия в Самаре двух убийств и похищения повысили в должности и перевели сюда.

– Ясно, – уныло пробормотала Жанна. – Значит, я вам повышение, а вы мне дело шьете?

– Ой, да ладно вам. Просто поясните, откуда у покойника в кармане ваши часы.

– А как он… умер? Вы сказали, это убийство?

Уборин посмотрел на судмедэксперта и что-то прикинул в своей полицейской голове. Копытов