уговаривал меня не вмешиваться, это, мол, ее выбор. Я подумал, что вдруг в смерти Германа обвинят Ангелину…

– И решили перевести стрелки? – Жанна презрительно скривилась.

– Что вы! Нет! Но я знал про ваши способности от Малинина, мне пришла в голову идея, что если вы будете вовлечены в это дело, то, может, получится его раскрыть. Надежды на полицию у меня, признаюсь, нет. Умоляю, не сердитесь, все же кончилось хорошо. Геля – она беззащитна, как ребенок. Мы с Гелей росли вместе. Соседи по даче. Детская дружба переросла в любовь. А потом появился Герман. Он всегда брал что хотел и умел добиваться своего. Помню, отец долго внушал мне, чтобы я не лез. Что это ее выбор, что… Сейчас я понимаю, что он и тогда уже боялся за меня.

Жанна молча согласилась. Если Аверин-старший знал, на что способен его компаньон, конечно, у него был повод опасаться за наследника бизнеса. А как же Камаев? Что бы сделал всесильный Клещевников с простым пилотом, покусившимся на его собственность? Ангелина отвергла Камаева и тем самым спасла его глупую голову?

Со стороны отеля к ним шла та самая парочка, о которой она только что думала. Ангелина держала Камаева под руку, то и дело поднимая лицо к солнцу и щурясь от света.

– Вот, – сказала она и выпростала руку из-под локтя Камаева, – привела. Миритесь. Пойдем, Марк.

Марк покорно взял ее ладонь в свою, и они пошли по дорожке, но не к отелю, а куда-то в сторону, Жанна уже не видела куда, потому что Камаев развернул ее к себе и поцеловал. Это было так неожиданно, что она не успела даже вдохнуть и через какое-то время у нее закончился воздух.

– Пусти, – промычала она и отстранилась. Шумно подышала немного и сказала: – Продолжайте, Ильяс Закирович. У вас хорошо получается.

У него действительно получалось хорошо. Так хорошо, что она забыла про неподвижное тело на катамаране в камышах, мадам Николь, с ее колье и планами мести, рисунки самолетиков, психа, да и про все остальное и всех. Осталось лишь дыхание, одно на двоих, в унисон, да биение сердец, тоже на удивление слаженное, словно перед этим они долго тренировались биться так ритмично, дополняя одно другое.

* * *

Форма Ильясу шла, этого Жанна не отрицала. Он надвинул фуражку, поправил галстук. Украдкой, но Жанна заметила, провел пальцами по четырем полоскам на рукаве. Ее этот жест умилил. КВС – это его судьба. Сегодня у него первый полет в левом кресле. Не самостоятельный пока, с пилотом-инструктором Лаврушиным. После печально известного корпоратива прошло три месяца. Улицы погрязли в питерской хмари, слякоти, с утра подмороженной, днем расползающейся и чавкающей под ногами и вечером снова застывающей уродливыми буграми. Но в кафетерии аэропорта было светло, уютно, привычно шумно от гула динамиков и голосов пассажиров.

– Старший бортпроводник Румянцева, – сказал он, – вы в рейс собираетесь?

Она усмехнулась.

– Мой рейс вылетает на полчаса позже, так что у меня еще есть время. А вам пора. Степану Андреевичу пламенный привет.

– Непременно, – Камаев сделал прощальный жест рукой, подхватил чемодан и пошел к эскалатору на служебный этаж аэропорта. Его ждала медкомиссия, предполетный брифинг, в общем, обычная рутина.

Жанну в скором времени ждало то же самое. Но еще было несколько минут на запланированную встречу с подругой.

Наталья подлетела, румяная с мороза, в распахнутом пуховике, из которого торчал округлившийся живот. Она чмокнула ее в щеку, оставив красный след помады.

– Ты куда сегодня?

– Да как обычно. Ты куда, неугомонная?

– Ой, мы с Мишаней решили к его родителям слетать в Красноярск, а то потом не до этого будет. Пеленки, распашонки, сама понимаешь.

Жанна кивнула, после августовского корпоратива они с Натальей как-то не говорили на тему ее беременности. Жанна боялась задать неловкий вопрос, а Наталья не спешила делиться.

– Ты в авиацию-то возвращаться собираешься? – спросила Жанна.

– Ой, не знаю. Сначала думала, что да. Скучно казалось дома сидеть. А сейчас так и ничего. Мишаня меня тут развлекает всячески. Я даже футбол полюбила. На матч тут ходили вместе. Так орали, что голос сорвала. – Она захохотала. Потом вдруг стала серьезной: – Слушай, ты про него что-то слышала?

Жанна подумала и кивнула.

– Да. Лет пятнадцать мы его точно не увидим. – Так, во всяком случае, уверял ее капитан Уборин.

Наталья вздохнула, повертела в руках чайную ложечку.

– Знаешь, я ведь Мишане тогда сразу призналась, как домой вернулась после корпоратива этого. Как вспомню, так вздрогну до сих пор. Эти мытарства с полицейскими, показания, ожидания и прочие прелести. Так вот, приехала и с порога, мол, дорогой, я залетела, но, возможно, не от тебя. Бес попутал, давай разведемся, если хочешь. А он, представь, даже ни слова не сказал, даже кулаком по стенке не треснул, что за ним как бы водилось. Ушел и в ванной заперся. Я уж думала всякое. Потом вышел, и знаешь что? – Наталья сделала паузу, лукаво улыбаясь. – Этот гаденыш, этот, прости господи, муж оказался бесплоден. Ему еще в молодости диагноз поставили. Он от меня скрывал, боялся, что брошу. Отсюда все его загоны, давай с детьми подождем, нам еще рано… Ну, я поорала, он поорал, потом поплакали вместе, потом решили, что все отлично.

Жанна невольно рассмеялась, потом представила, что было бы, не решись Наталья сказать мужу правду. Никому не хочется чувствовать себя обманутым, а самое мерзкое, когда предает человек, которому ты доверял.

Динамик ожил, женский голос на двух языках объявил начало посадки на красноярский рейс. Наталья подхватилась, чмокнула подругу на прощание и умчалась туда, где ее терпеливо поджидал такой уютный и надежный Мишаня. Жанна глянула на часы, те самые, Танины. Браслет она заменила, больше не потеряются. Наверное, надо идти. Она мысленно перебрала состав сегодняшнего экипажа. Две молодые стюрки, недавно из училища, и одна поопытней. Значит, одну возьмет себе в головной отсек, а вторую в хвост с бывалой. От размышлений ее прервал чей-то негромкий кашель. Она вскинула глаза. Рядом с ней стоял Камаев.

– Ты что-то забыл? – обеспокоилась она.

– Да. Забыл. – Он поднял ее со стула и прижал к себе. – Поцелуй на счастье.

Она улыбнулась и обняла его тоже. Где-то над их головами пронесся лайнер, а еще выше, между туч, сверкнула молния, а еще выше мигнула звезда, и где-то там, в космической бескрайней темноте, засмеялся суслик, который шел по лесу и ничего не боялся. Больше никогда.

Сноски

1

КВС – командир воздушного судна.

2

Командир воздушного судна сидит в кабине в левом кресле.

3

ВЛЭК – врачебно-летная экспертная комиссия.

4

Касалетка – контейнер, в котором пассажиру подают порцию горячей еды на борту самолета.

5

ВПП – взлетно-посадочная полоса.

6

Четыре полоски на форме у КВС.

7

La soiree – вечеринка (фр.).

8

Никита́ – персонаж сериала «Ее звали Никита́», шпионка, киллер.