На центральной улице эмир обнаружил ресторан и припарковал внедорожник прямо у входа. В заведении с множеством полутемных прохладных комнат, устеленных красными домоткаными коврами, сидели и лежали бородатые мужчины. Они курили сигареты, шуршали целлофановыми пакетами с запасами дурман-травы и жевали ярко-зеленые листья. Эмир устроился в дальнем зале, где узкие окна выходили на ущелье и далеко внизу бежала быстрая речка. В углах чернели длинные старинные ружья, очевидно принадлежащие хозяину. Подбежавшему подростку эмир наказал приготовить «лучший ужин на вынос». Мальчик поклонился до пола и тут же пропал. Через минуту перед гостем возник держатель заведения – толстый мужчина неопределенного возраста, со спиной в форме вопросительного знака. По машине с черным флагом хозяин определил в нежданном посетителе человека из страшной организации.

Он робко сказал:

– Вы для нас очень дорогой и очень уважаемый гость! Может, вы сами желаете чего-нибудь?

На улице не менее тридцати градусов, а от шумящей внизу воды веет прохладой. Эмир почувствовал голод.

– Да, можно и перекусить.

Через пару минут ему принесли огромную порцию вареной молодой козлятины с овощами, свежие лепешки и взбитый лаймовый сок с мятой и каплей сливок. Без сомнения, это был чей-то заказ. Эмир с аппетитом принялся за еду, слушая длинный сбивчивый монолог хозяина о пронесшейся накануне песчаной буре. В соседней комнате музыканты начали выстукивать на барабанах ритмичный марш, а потом и вовсе заиграли на тарабе. Эмир поморщился.

– Музыка – это харам, по шариату разрешается петь и слушать только нашиды[16], – сказал он, запивая вкусную еду соком из лайма и мяты.

Толстяк всплеснул руками и, извинившись, бросился в соседнюю комнату. Стало тихо. Мужчинам, сидящим по соседству, принесли на черненом серебряном подносе дымящуюся вареную курицу и кока-колу в красных банках с арабской вязью. Они посмотрели на полевого командира и шепотом попросили перенести готовое блюдо в соседний зал. Снова извинившись, к гостю подсел хозяин. Он смотрел, как эмир ест, и наконец решил задать мучивший (очевидно, не только его) вопрос.

– У нас в городе говорят о вашем отряде, занявшем аэропорт. Все боятся, что вы завтра соберете жителей на площади и станете отрубать руки полицейским и служащим. – Владелец ресторана опустил глаза, и капли пота с его лба закапали на ковер. – Будете вешать людей на крестах и прибивать их руки гвоздями…

– А что, у вас тут много таких, кого стоит повесить? – громко перебил его эмир. – И кому отрубить руки?

В соседнем зале мужчины перестали жевать, боясь пропустить каждое сказанное им слово.

– А кто не без греха? – Толстяк задрожал от своей смелости мелкой дрожью. Его лицо стало совсем мокрым. – Но в основном люди в нашем городке живут смирные и добрые…

Подошел сын хозяина и, опасливо глядя на эмира, повторил заказ:

– Ассаламу алейкум, эмир. Тушеная баранья лопатка с абрикосами, фалафель с зеленью, хумус из нута и моркови, лепешки с кунжутом готовы. Я могу сейчас же снести это к вашему пикапу.

– Сколько я вам должен? – спросил эмир, поднимаясь.

– Вы ничего нам не должны! – Хозяин спрятал глаза и прижал большие ладони к груди. – Хвала Аллаху! Мы безмерно благодарны, что вы почтили нас своим посещением!

Эмир, не глядя, достал из кармана комбинезона пачку денег и сунул владельцу заведения.

– Не бойся, брат. Тут никто никому ничего рубить не будет. Аллах велик!

Толстяк принял в полупоклоне деньги и заплакал.

Эмир промчался по совершенно пустой дороге и незадолго до заката солнца открыл ключом замок в подвальное помещение. Постоял на месте, прислушался. Осторожно вошел – девушка спала на диване. Длинная белая рубаха на ней задралась так, что смуглые ноги можно было разглядеть до самых бедер.

– Оборотень гули ты или нет? – Он замер на месте, держа в руках теплые пакеты с едой. – Если окажешься посланцем шайтана, я буду сражаться с тобой. – Он помолчал, не отрывая глаз от голых ног Бенфики, и прошептал: – И именем Аллаха убью тебя. Или сам стану шахидом. А если ты нормальная девушка, то будешь моей. Но чуть позже.

Он накрыл на стол – чего не сделаешь ради покорения сердца красивой девушки? – и тихо-тихо вышел.

Горестно вздыхавший господин Камаль Халиль из обнищавшего села Ходжара вдруг пропал, а фараонова крыса превратилась в Бенфику. Ей пять лет. Лучший друг отца, молодой и бравый дядя Гази держит девочку за руку. Они стоят у вольеров маленького зоопарка на территории воинской части. Худой солдат с измученным лицом кидает дохлую мышь большому орлу, сидящему в клетке на двухметровом куске спиленного дерева. Большая птица подхватывает с земли мышь, машет мощными крыльями, но взлететь не может – клетка слишком тесная. Несчастный орел снова усаживается на деревянный обрубок и, не выпуская добычу из клюва, укоризненно смотрит на девочку круглыми глазами. Ей становится жалко гордую птицу.

– Бенфика, – мягко зовет ее дядя Гази, – пойдем дальше? В другой клетке интереснее. Посмотри, точно такая змея укусила твою маму. Показываю специально, чтобы ты ее не боялась.

– Как можно убить песчаную эфу? – спрашивает Бенфика.

– А ты можешь превратиться в фараонову крысу. Этих отважных зверьков еще называют египетскими мангустами… И тогда тебе удастся одолеть опасную тварь.

Она понимает, что дядя шутит, но идея превратиться в мангуста, чтобы задавить убийцу мамы, увлекает девочку…

Проснулась Бенфика на большом жестком диване из коричневой кожи. С трудом повернула голову. Далеко на взлетном поле через зарешеченные окна виднелся Ил-18. Предзакатное солнце освещало крылья и часть фюзеляжа. Получается, она проспала полночи и почти весь день.

Голова болела от удара деревянным прикладом. Губа распухла от подлой пощечины сирийского коротышки. Шея, грудь, живот и ноги горели от жесткой щетки, которой она слишком усердно терла себя в душе. Вставать не хотелось. А куда торопиться?

Захватившие ее боевики сгонят народ на городскую площадь не ранее завтрашнего утра. Сначала ее распнут, то есть приколотят руки и ноги гвоздями к деревянному кресту, а потом, насладившись зрелищем, расстреляют из автоматов, как шпионку государства. Под палящим солнцем ее тело будет некрасиво гнить пару недель, пока местный имам не прикажет городским нищим снять его с креста и ночью закопать на кладбище в безымянной могиле. Именно так джихадистские группировки поступили с директором школы и учителем физики в захваченной провинции Абьян. Возможен вариант: белобрысый эмир объявит остальным террористам, что поскольку она захвачена в бою, то по шариату он, как командир, имеет право взять «шпионку» в наложницы – по сути, в сексуальное рабство.

Еще она находится в криминальном розыске за убийство дяди Шейха, и, скорее всего, ориентировки с ее описанием разосланы по всей стране. Если она попадет в руки властей, то спустя несколько месяцев после закрытия уголовного дела Бенфику казнят, но другим – более цивилизованным – способом. При огромном стечении любопытного народа на главной площади столицы ее, бывшего капитана госбезопасности, завернут в шерстяное одеяло красного цвета и положат на брусчатку лицом вниз. Офицер в звании не ниже майора – возможно, им окажется сокурсник по Военной академии – выстрелит короткой очередью из автомата в спину, стараясь попасть в сердце.