– Охи, эфхаристо.

– Охи, эфхаристо, – с улыбкой повторила она.

Один за другим члены семьи стали ее обнимать, что-то быстро говоря и похлопывая ее по животу. Потом, обняв и Дариуса, стали расходиться.

– У тебя замечательная семья.

– Спасибо. – Темная бровь взметнулась вверх. – Кстати, кое-кто из них неплохо говорит по-английски, но они надеются, что если ты не будешь этого знать, то у тебя появится желание выучить греческий.

Летти засмеялась:

– У меня уже появилось желание.

– А они уже тебя полюбили. Потому что ты моя жена. – Дариус положил руку на спинку ее стула. – И не только поэтому. Ты первая женщина, которую я привез домой и познакомил с ними. – Он усмехнулся. – Не один год они читали о моих скандальных любовных похождениях и приходили в отчаяние, что я никогда не встречу порядочную девушку и не одумаюсь. – Дариус сделал глоток крепкого черного кофе из крошечной чашки. – Тетушка Иоанна вне себя от радости, увидев меня не только женатым, но ожидающим ребенка. И она тебя помнит.

– Помнит? – изумилась Летти.

– Да. Она помнит, что ты – та девочка, которую я любил и потерял. Она считает, что наш брак – это судьба. Она верит, что наша любовь должна была вынести проверку временем. – Он взял ее руку. – Ты – часть семьи. Ты теперь Кириллос.

Да, это так. Теперь у нее новая фамилия. Когда она получит новый паспорт, то больше не будет Летисией Спенсер, дочерью известного мошенника, а Летисией Кириллос, женой уважаемого человека, миллиардера. Выйдя за него, она становится совершенно другой. Какая странная мысль.

Но, возможно, эта новая женщина, Летисия Кириллос, узнает, что такое быть счастливой. Может, их брак, такой унылый вначале, станет таким же счастливым, как брак ее родителей.

Ей просто надо изменить мнение Дариуса о ее отце. Неужели это так уж невозможно?

Как снегопад в июле…

Тут из виллы вышла одна из двоюродных сестер Дариуса и потянула его за руку, что-то быстро говоря по-гречески и извиняюще улыбаясь Летти.

– Им надо передвинуть большой стол, – объяснил он, – чтобы освободить террасу для гостей. Нам не отделаться от вечеринки, – засмеялся Дариус. – Будут моя семья и друзья из деревни, а это весь остров, и еще несколько человек с соседних островов. Надо же им поприветствовать мою новобрачную.

У Летти от страха упало сердце. Все эти люди будут с любопытством смотреть на нее и возможно, найдут ее неподходящей женой для Дариуса!

– Что, если я им не понравлюсь? – прошептала она.

Дариус приподнял ей подбородок.

– Ты им понравишься. Потому что ты нравишься мне.

Горячее солнце Греции приятно грело кожу, они на террасе в окружении цветов, глаза Дариуса таили обещание.

На террасе появились родственники Дариуса, служанки, и все начали убирать посуду, вытирать стол и подметать пол.

– Спроси у них, могу ли я помочь?

Он фыркнул:

– Бог с тобой! Ты думаешь, они позволят нам с тобой хоть пальцем пошевелить?

– Но не сидеть же сложа руки.

Дариус пожал плечами. Тут появилась его двоюродная бабушка с доброй улыбкой на морщинистом лице, замахала на них руками, прогоняя.

– Чем мы с тобой займемся? – спросила Летти.

– У нас же медовый месяц… – ответил он, и глаза у него мгновенно затуманились.

Мысль вернуться в спальню очень ее манила, но родственники и прислуга, убиравшие дом, искоса на них поглядывали с нескрываемым любопытством и снисходительной улыбкой.

– Если мы останемся в доме, то я не удержусь, чтобы не помочь.

– Значит, мы не останемся. – Дариус взял ее за руку. – Пойдем. Я покажу тебе остров.

Они вышли из ворот роскошной виллы на ничем не замощенную дорогу. Вокруг – покатые склоны холмов с оливковыми и гранатовыми деревьями, там и тут видны побеленные домики. Вся деревня словно прилепилась к скалистому утесу.

– Здесь разве нет асфальтированной дороги для автомобилей?

– У нас нет автомобилей. Гераклиос слишком маленький остров и тут много гор, а жителей всего-то несколько сотен. Около порта есть мощенные булыжником улицы, но они слишком извилистые и узкие для машин.

– Как же вы передвигаетесь?

– На ослах.

Летти чуть не споткнулась.

– Ты шутишь?

Он улыбнулся:

– Я построил вертолетную площадку – за большие деньги, – но пользоваться этим можно лишь при минимальном ветре. Мы привозим почти все по морю. – Дариус указал на домик на холме. – Это была моя школа.

– Похоже, что там всего одна комната.

– Так и есть. Это начальная школа, а чтобы учиться дальше, дети на пароме переправлялись на другой остров. А вон там, – Дариус указал на закусочную, – я в первый раз попробовал рецину[6]. – Он сморщился. – И сразу выплюнул. До сих пор не люблю. – Приглядевшись к закрытой двери, сказал: – Похоже, что старый Паладакис уже закрыл свое заведение и наверняка расставляет бутылки для вечеринки.

Летти замедлила шаг, увидев наверху холма полуразрушенную виллу.

– А это что?

Дариус ответил не сразу:

– Это был дом моей матери.

Летти знала, что мать Дариуса бросила его при рождении. Он почти не упоминал о ней.

– Там больше никто не живет? – спросила она.

– Мать уехала с острова сразу после моего рождения, и ее родители вскоре тоже уехали. Видно, не могли вынести позора от моего существования. Мать перебралась в Париж. Она погибла в автомобильной аварии, когда мне было четыре года. – Он пожал плечами. – Я слышал, что ее родители умерли спустя несколько лет после этого. Я не помню, где и как.

– Прости.

– Не извиняйся. Я их не любил. И не сожалел об их смерти.

– Но они – твоя мать, твои дедушка и бабушка…

– Калла Галкиас погибла в лимузине, она была замужем за аристократом. – Голос Дариуса звучал равнодушно. – Она хотела подобной жизни, престижной. И ее родители хотели для нее того же.

У Летти в горле образовался ком. Она представила Дариуса ребенком, представила, как он смотрит на богатую виллу, где жили люди, выбросившие его из жизни, словно мусор. Не зная, что сказать, она просто крепко сжала ему руку.

– Ты их простил?

– За что?

– За то, что бросили тебя… ведь они были твоей семьей.

Он скривился:

– Мать дала мне жизнь, чему я рад. Но семьей я их не назвал бы. Из того, что я слышал, от них исходило только несчастье. Как и… – Он не закончил, но Летти поняла.