Всадники вылетели на дорогу, вскоре свернули в лес, быстро одолели пять верст и подъехали к починку. Ворота им открыл Бессонов-старший.

Князь тут же спросил его:

– Почему, Гордей, дозор нас не окликнул?

– Я запретил. Нечего лишний шум поднимать. Видят, что свои – пропустят.

Всадники соскочили с коней, накинули поводья на столб у городьбы.

Бессонов-старший тут же наказал Лукьяну Балашу:

– Расседлай, накорми, напои коней, протри, пусти в табун.

– Нет! Не расседлывать! – приказал Савельев. – Лукьян, передай всем нашим, чтобы у бани собрались. Дозорных оставить на месте!

– Слушаюсь, воевода!

– Что случилось? – спросил Бессонов-старший.

– Да ничего особенного, Гордей, только чую, что кто-то высматривал нас с Власом в городе и следил за нами, покуда мы не выехали с Посада, а то и далее, хотя работник Коваля дорогу смотрел и посторонних не заметил.

Бессонов почесал бороду и осведомился:

– И что теперь? О нас проведали в крепости?

– Пока не могу сказать. Вроде не должны, но кто знает. Проверять будем. Дело не шуточное.

– Это да. Не до шуток нам будет, если обложат со всех сторон.

– Я вот что, Гордей, думаю. Нам следует уйти с починка.

Помощник кивнул и сказал:

– Верно мыслишь, воевода. На болота, как в прошлый раз, пойдем?

– О том с Баймаком поговорить надо. Где он?

– Недавно с Агишем молились у городьбы на своих ковриках. Надо же, по пять раз в день молятся!

– Так у них положено. Ты пойди к ним. Как помолятся, веди к пруду, там я буду.

– Вопрос дозволь?

– Давай.

– Как мой Влас показал себя?

– Хорошо.

– А как насчет панночки?

– Влюбился твой Влас по уши, друг мой.

– Вот я ему мозги-то вправлю!

– Ты погоди. Почему так сурово? Может, действительно чувство у парня? Панночка очень красивая и скромная.

– Нам в семье только панночки этой не хватало.

– Не тронь сына, Гордей!

– Ладно. Но ты уж, князь, приглядывай за ним в городе. Извини, конечно, я-то не смогу.

– Все будет хорошо. Иди к татарам и объявляй ратникам сбор, пусть покуда коней седлают. Люди позавтракали?

– Баймак с Агишем еще нет, но им и тебе с Власом еда оставлена.

– Добро, я к пруду.

Дмитрий вышел к расчищенному участку пруда, внимательно осмотрел берега и никого не заметил. Птицы спокойно порхали по прибрежным кустам и лесу.

К нему подошли татары.

– День добрый, князь, – поприветствовал Дмитрия Баймак.

То же самое сделал и Агиш.

Воевода поздоровался со служилыми.

– Приветствую вас. Тут дело такое… – Воевода поведал им о поездке в город и о своих ощущениях.

– Я знаю, что чутье редко подводит тебя, князь. Но как мыслишь, кто мог смотреть за тобой?

– Не знаю.

– А если этого человека послал тот полоцкий купец?

– Зачем?

– Опасается за свою жизнь. Вот и решил узнать, не следят ли за вами люди тамошнего воеводы?

– А что? Это дельная мысль. Дравес вполне мог такое учинить. Как я сам-то о нем не подумал? Воеводе вроде не от кого было узнать о нас. Но нам следует подстраховаться.

– Это никогда не помешает. Что делать будем?

– Для начала быстро перекусим, уберем за собой все следы, чтобы незаметно было, что здесь стояла дружина, и уйдем в лес. А ты сам-то проведал что, пока меня не было?

Баймак улыбнулся и ответил:

– Конечно, князь. Тем и занимался.

– Место, подходящее для длительной стоянки, поблизости есть?

– Есть местечко. Очень хорошее.

– Где оно находится и что собой представляет?

Баймак принялся объяснять:

– Севернее той тропы, по которой мы в прошлый раз уходили, есть еще одна. Надо выйти с починка, прикрыть ворота, до того обвязать копыта коней тряпьем, дабы следов не оставлять, и сразу свернуть направо, к лесу. Через десяток саженей пойдет тропа. Место болотистое только сверху. Земля под жижей твердая. По ней идти на восток с полверсты вдоль болот. Потом будет суша, но с севера и юга к ней не подойти. Там топи. А вот между ними сухая елань. Там можно разбить стан. Дозоры придется выставлять с востока и запада.

– А что на востоке?

– Там тропа дальше идет, в хвойные леса.

Князь кивнул и сказал:

– Подходящее место, но нам ведь надо и за починком смотреть.

– Ничего, – ответил Агиш. – Отправь Гардая и Турая за пруд. Они свяжут плоты из молодых деревьев, бросят в камыш на заболоченной южной стороне. Оттуда будет виден и починок, и вся округа. Потребуется, выйдут к нему. А могут и к стану, коли в обход пруда, да к березам, которые обозначат твердую тропу.

– Они знают о ней?

– Объясню. Долго ли?

– Значит, Гардай и Турай смогут за починком смотреть, выйти к нему и к стану?

– Да.

– Так удачно и захочешь, а не придумаешь. Как разъезды из Полоцка это место не разведали?

– А оно им надо? В крепости ждут подхода большой русской рати. Разъездам надо вовремя наши передовые полки заметить, это да. А чего ради им по болотам-то таскаться?

– Добро. Отзываем касимовцев. – Воевода взглянул на Баймака: – Ты, Анвар, объяснишь все Гардаю. Потом уходим к елани, скрытой среди лесных болот.

Подготовку к отходу дружинники закончили, когда солнце прошло половину пути от зенита до заката. Они успели все сделать засветло, прошли по тропе до елани, где быстро соорудили шалаши, выставили дозоры. Потом воины вырыли пару неглубоких ям и разожгли в них небольшие костры, чтобы согреть еду. Они поужинали, достали из саней, которые с трудом, но все-таки смогли протащить за собой, теплые накидки, бросили на землю сосновые и еловые лапы и завалились спать.

Наступила ночь. На редкость ясная, звездная.

Хорунжий Витейский присел на стул.

Ротмистр взял со стола лист бумаги, сложенный вдвое, протянул ему.

– Что это? – спросил Витейский.

– Разверни, посмотри.

Хорунжий подчинился, глянул на лист и воскликнул:

– Да это чертеж размещения складов с припасами на случай длительной осады и подземных ходов к ним!

Ротмистр промолчал.

Витейский взглянул на него, вновь опустил глаза на чертеж.