– Глупости все это. Мария от хвори померла, а пан Адамович утонул по собственной глупости. Никто его не убивал.

– Ну и пусть. Значит, врут.

– Так кто тебе сказал об этом?

– Да подружка Елена.

– Меньше языком бы болтала. А ты пореже встречалась бы с ней.

– Что же мне делать? Сидеть в своей комнате пленницей?

– Нет, конечно.

Анна надула губки.

Купец обнял ее и сказал:

– Конечно, встречайся с подругами, веселись, но будь сдержанной, сама лишнего не болтай.

– Зачем ты обижаешь меня, папенька?

– Я просто хочу, чтобы у тебя все в жизни получилось.

– А заодно и у тебя? – с усмешкой спросила девица.

– Да, заодно и у меня. А чтобы веселей гулять было, на, возьми деньги, купи себе что-нибудь.

Девица схватила монеты. Их, как и украшения, она любила больше всего на свете. От ее обиды на отца мигом не осталось и следа.

Савельев с Бессоновым-младшим подъехали к крепостной стене Посада, где были ворота на восток, к берегу реки и причалу, от которого лодки ходили в Борисоглебский монастырь. Там они повернули направо и двинулись по улице, вдоль которой кое-где стояли пушки небольшого калибра, прикрытые камнями и корзинами с песком. Каждую из них обслуживал расчет, состоявший из трех человек. Всего таких позиций здесь оказалось десять.

– Не шибко заботится воевода о защите города с этой стороны, – проговорил князь Дмитрий.

– Да ведь тут река, очень серьезная преграда. Конечно, большие отряды могут попробовать переправиться через нее. Но пушки быстро превратят их в малые. Именно для этого они и стоят на берегу. Ничего иного и не потребуется, – проговорил дружинник.

Савельев внимательно посмотрел на сына своего помощника.

– А что это ты такой довольный, Влас? А ну говори, что у тебя с панночкой было?

Тот смутился и пробурчал:

– Да мы так, совсем недолго поговорили. У нее тут житье тоже не мед.

Савельев удивился и спросил:

– С чего это?

– Да отец намерен ее замуж выдать за старого и хворого, но богатого пана, а ей не хочется. Оно и понятно. Старик запрет ее в замке, и будет она коротать дни и ночи в золотой клетке. А молодым что надо? Ты ведь и сам это знаешь, князь, не забыл еще. Нам подавай любви, ночей взахлеб, чтобы сердце от страсти рвалось из груди, дух захватывало от сладкой близости. Анне-то всего семнадцать годков, ей как раз молодой нужен, а Дравес из-за грошей отдает ее на мучения. И что за народ эти купцы? Отец дочь родную, по сути дела, продает. Так выходит.

– Это она сама тебе пожалилась? – спросил Дмитрий.

– Ну да, не придумал же я!

– Запала тебе в сердце эта Анна?

– Коли честно, князь, запала. И я ей запал. Только отцу моему о сегодняшнем разговоре сообщать не надо.

– Ты меньше сам болтай. Что еще говорила девица?

– Да больше ничего.

– И где же вы нашли место для беседы?

– Она в сад меня увела, там беседка в плюще, который еще не сбросил листву. Сели на лавку, она и принялась плакаться о судьбе своей горемычной.

– А ты жалел ее?

– Жалел. Что я, бревно бездушное? Вот бы, князь, забрать ее на Москву.

– Пойти против воли отца?

– А коли и так, то что? Она сама сбежит, силком не потащу.

– Дело поначалу сделать надо. Ты не забыл, для чего мы здесь находимся и что тут вскоре должно произойти?

Бессонов-младший вздохнул и ответил:

– Не забыл, воевода.

– Тогда к делу. Ты думаешь, что через реку смогут перебраться только небольшие отряды?

– Крупной рати тяжко будет, путаница выйдет. Плоты, кони, люди собьются в кучи, а внизу их достанут не только береговые пушки, но и те, которые стоят в Замке.

– А ежели реку лед накроет?

Влас сдвинул колпак на затылок, пригладил непокорные вихры и сказал:

– Ну, коли по льду, то можно будет. – Он взглянул на Савельева и поинтересовался: – Так с этой стороны Царь и хочет ударить по городу?

– Это решит военный совет. Еще неизвестно, какая зима будет. В это время обычно уже снег лежит, морозец, а теперь что?

– Ну, снегу недолго и выпасть. Да и мороз не заставит себя ждать.

– Покуда его еще нет. Ты запомнил то, что видел? На береговой черте десять небольших пушек с обслугой в три десятка человек. Укрепления слабые. Ядер немного, но их и подвезти сюда можно.

– Запомнил, князь.

– Добро. Уходим из Посада.

– Стало быть, в Замок мы с тобой не пойдем, князь?

– Нет.

– Ну и верно. Нечего там делать. А вот тут, дома у Дравеса, можно было бы нашего человека постоянно держать, чтобы не кататься каждый день туда-сюда, видеть, что творится в городе, да и за купцом этим смотреть.

Князь отрицательно покачал головой:

– Нет, Влас, нельзя.

– Почему? – спросил ратник.

– Потому, что купец примет это за недоверие к себе. А я гляжу, ты на роль сидельца на купеческом дворе себя назначил?

– Мне удобнее будет, чем кому-то другому.

– Из-за дочери купца?

– Из-за нее тоже.

– Ты вот что, Влас, особо не кружись возле Анны. Потребуется забрать девицу по ее желанию, так и сделаем. Коли любовь меж вами, что ж, вези к себе, если отец благословит, но покуда выполняем задание, ничего личного. Дравесу сильно не понравится, узнай он, что между вами происходит. Так и заполучим мы вместо друга врага. Вот решишь с отцом своим вопрос насчет нее, подойдет рать Царя, начнется штурм, захватим схроны, тогда ее и вытащим. Но опять-таки только с ее добровольного согласия.

Бессонов-младший чуть помолчал и проговорил:

– Я думаю, князь, что Анна может помочь нам.

– Как?

– Отец от нее ничего не скрывает. Коли он вдруг решит обмануть нас, то Анна предупредит об этом, принесет мне то, что нам нужно.

– Эта девица думает только о том, как устроить свою собственную жизнь. Разве нет?

– Вот от того, что только об этом и думает, как раз и может помочь.

– Ладно. – Савельев вдруг резко обернулся, осмотрел улицу.

– Ты что, Дмитрий Владимирович? – спросил Бессонов-младший.

– Такое ощущение, будто кто-то пристально смотрит за нами.

– Да? Я ничего не чую.

– Опыта у меня побольше твоего будет.