Савельев покачал головой:

– Поляки ушли, но объявился в лесу какой-то человек. Он прятался там от них.

– Местный какой-нибудь, работник купца Коваля.

– Не думаю. В общем, попусту с тобой говорить не буду. Сейчас идем к починку по тропе, потом опушкой леса. Агиш объяснил, где залег этот человек. Берем его, и я говорю с ним.

– Значит, живым брать?

– Только живым.

– Лады, но шестопер свой я на всякий случай возьму.

– И охота тебе таскать эту дубину?

– Она мне не в тягость, а вот для любого ворога верная смерть.

– Забирай, что хочешь, и подходи.

– Ага.

Горбун отошел, Савельев подозвал Бессонова-старшего, объяснил ему, что к чему.

Гордей кивнул:

– Лады, мы тут в готовности. Если что, выскочим на починок быстро. Лишь бы кто-то знак подал.

– Баймак или Агиш подадут, но я уверен, обойдемся. Нам этого не надо.

Вернулся Горбун, поигрывая своим шестопером, страшным в рукопашном бою.

– Пошли! – сказал Савельев.

Воевода с ратником миновали дозор, вышли на опушку так, чтобы с починка и с дороги на село их видно не было, и двинулись лесом. Они шагали осторожно, бесшумно, но не смогли незаметно подойти к человеку, которого искали.

Недалеко от того места, где он был замечен, их остановил голос, прозвучавший из-за дерева:

– Доброго здравия, князь Савельев!

Горбун от неожиданности поперхнулся, поднял шестопер. Дмитрий вздрогнул, встал.

Из-за дерева вышел мужчина в крестьянской одеже.

– Не признал, Дмитрий Владимирович? А ведь мы с тобой виделись на подворье князя Крылова.

– Так ты гонец из Москвы.

– Ага! Степан Колотов.

– Да, теперь узнал. Будь здоров, Степан. Чего явился?

Гонец усмехнулся и сказал:

– Да к вам не так-то просто явиться. Поляки шныряют, чего-то вынюхивают, а дружина куда-то делась.

– Ты говори, с чем пришел.

Колотов указал на поваленное дерево и предложил:

– Давай-ка присядем, князь.

Дмитрий устроился на стволе рядом со Степаном и сказал Горбуну:

– Смотри за починком и помни, что за ним, кроме наших татар, приглядывают еще два поляка. Не покажись им!

– Не беспокойся, воевода.

Горбун прошел до опушки, прилег за кустом.

Савельев повернулся к гонцу:

– Говори, Степан.

– Сначала ты, князь, скажи, чего удалось сделать. Я передам это Крылову, а он – Государю.

Дмитрий рассказал гонцу о том, что происходило здесь.

– Ясно, – сказал Колотов. – А теперь моя очередь. Князь Крылов посчитал, что о дружине твоей и о тебе лично, Дмитрий Владимирович, могут знать в Полоцке.

– Могут или знают?

– Могут. Он так сказал.

– И что сие означает? Неужто мне придется уходить отсюда, не выполнив задание?

– Нет, повеление Государя остается в силе. Только будь осторожен. Дружина твоя должна пропасть для поляков.

Дмитрий недоуменно взглянул на гонца.

– Как это пропасть? Зайти в болота и утопиться?

– А ты шутник, князь.

– Дело говори.

– Дело так дело. Я пришел не один. У Черного озера встала дружина десятника Прохора Васильева. Она невелика, как и твоя. Ей следует зайти сюда и находиться тут. Твоей же дружине придется уйти. – Он достал из-за пазухи свиток, развернул его, ткнул пальцем. – Вот сюда, недалеко на восток от озера Воловье, которое у самого города.

– Что это даст, если мы раскрыты? Сначала возьмут меня с Власом, затем зажмут мою дружину, оставшуюся без начальника, и разобьют отряд Васильева.

– Князь Крылов вот что думает по этому поводу. Вас до сих пор не уничтожили, хотя тебя с Бессоновым-младшим взять в городе было проще простого, как и внезапно налететь на починок большими силами. Сие может означать, что вы не раскрыты. Либо Довойна, а скорей, ротмистр Голубицкий затеял какую-то игру, не связанную со схронами и ходами. Какой смысл русскому Царю посылать сюда особый отряд? Пусть он и разгромит склады, которые закладываются для того, чтобы выдержать длительную осаду, выиграть время для подхода больших сил из Польши или Литвы. Но к Полоцку пойдет такая рать, которая возьмет крепость и разобьет войска Сигизмунда, которых у него не так уж и много. Возможно, Польский Король затевает что-то иное. Он не оставит Полоцк с малочисленной ратью, не станет уповать лишь на крепость стен. Но Царь не желает длительной осады и ненужного сражения, в котором падет много людей. Посему ты должен выполнить задание, лишить защитников крепости возможности долго обороняться. Дружина же Прохора Васильева, которая встанет на починке, отвлечет внимание Голубицкого и Довойны от твоих ратников. Поляки будут видеть, что она на месте, станут смотреть только за тобой и Власом. Ты узнаешь, где находятся склады, и в нужный момент, когда наши войска окружат Полоцк, неожиданно ударишь по ним.

Савельев чуть поразмыслил и спросил:

– А князь Крылов не догадывается, что за игру затеяли Довойна с Голубицким?

– Он считает, что ротмистр Голубицкий желает захватить тебя и дружину, дабы выставить на торг с Царем Иваном Васильевичем. Тот не оставит своих людей на растерзание и начнет переговоры. А потом возможно всякое. К примеру, прорыв из крепости навстречу рати Сигизмунда Августа. Полоцк падет, но Довойна и Голубицкий смогут выбраться из капкана и уйти. Заодно они прихватят с собой и казну.

– Я согласен с доводами князя Крылова, – сказал Дмитрий. – Поступим так, как предлагает он.

– Ну и хорошо. Тут у вас наблюдатели польские сидят. Надо решить, как дружине Васильева незаметно зайти на починок, а твоей перебраться в лес, к озеру.

– Ты каким путем пришел сюда? – спросил Савельев.

– Есть тропа, которая отсутствует на чертежах. Меня вел по ней проводник из местных.

– Она идет с севера, со стороны озера Черного?

– Именно так.

– Вот этой тропой пусть и подходит сюда дружина Васильева. Мы обойдем вражеский дозор за прудом, расположенным у починка, и двинемся к озеру. Я проберусь мимо поляков до села Бельдево. Купец Коваль наймет проводника для дружины либо проведет ее сам. Это мы с ним решим.

– Тогда я ухожу к дружине Васильева и далее, в Великие Луки, где уже собралась наша рать.

– А велика ли она?

– Когда я уходил, в Великих Луках было уже никак не мене пятидесяти-шестидесяти тысяч ратных людей да двадцати тысяч обозных. На пятое января назначен смотр. Потом войско двинется сюда, к Полоцку.