запомнил. Я почти никуда не выходила тогда, да и выглядела совсем по-другому.

А вот медведь явно был ошарашен нашей встречей. Он открыл рот и почти сразу же его закрыл. Он смотрел на меня как будто я сама Малая Медведица сошедшая с неба. Что это с ним?

— Гунна… — начал он, но я перебила.

— Вы ошиблись. Я не гунна. Меня зовут Астра Крисминт. Чем я могу вам помочь?

Он снова открыл рот, а потом его закрыл. Это не медведь. Это рыба, выброшенная на лед.

— Гунна… Астра … Крисминт, мы к вам по делу — наконец выдал он.

Ему так трудно далось мое имя? С чего это вдруг?

— Я вас слушаю.

Он огляделся. Мы стояли в небольшом холле рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. Сейчас с лестницы спускался как всегда невозмутимый Чаплин. Облаять гостей он и не подумал. Лениво повел носом и плюхнулся у моих ног. Ну, вот и защитник пришёл. Уныло подумала я. Пятеро? Да, пожалуй, все же пятеро. Вот его на собеседование в школу и возьму. Другой кандидатуры все равно нет. Только вот ошейник и поводок мы ему пока так и не купили. Эффи… Я снова тряхнула головой.

Медведь ошарашенно смотрел на Чаплина, как будто собак он раньше в глаза не видел. А потом снова воззрился на меня. И принялся осматривать с ног до головы. Мне стало неуютно под этим взглядом. Сразу вспомнились и протертые рукава платья. Но я ведь разбирать ящики шла. Гостей не ждала. Да и не до гостей нам сейчас.

— Гун? — снова вопросительно на него посмотрела.

И тут наверху что-то грохнуло. Девочки наверняка что-то на кухне уронили.

— Карл? Ты не посмотришь, что они там разбили? Осколки нужно будет помочь собрать. Порежутся — попросила я.

Карл посмотрел на меня, а потом на вошедших.

— Я справлюсь, Карл. Иди.

Карл стал подниматься по лестнице, а я открыла дверь в магазин. Наверное, там будет все же удобнее. Я пригласила медведей зайти. Чаплин снова лениво поднялся и переместился в магазин. Я мысленно хмыкнула. Вот они с Карлом сильно мне помогут против трех медведей да еще наверняка представителей власти.

— Гунна… — «снова здорово», начал медведь, но я решительно перебила.

— Я не имею никакого отношения ни к одному из Восьми Правящих Домов. Зовите меня Асти — если и этот начтет меня «Астрой» величать то я взвою.

— Тогда вы меня Талек — представился он.

Я не стала спорить. Нет у меня на это сил.

— Гунна.… То есть, Асти. Я вхожу в состав специальной комиссии, что прибыла в ваш город, что бы расследовать убийство вашего… отца.

Я кивнула. Это было понятно и так. Не стали бы три медведя приезжать в наш городок просто так. Вошел Карл. Он кивнул мне в знак того что все уладил и сел за моей спиной на еще так и не разобранные ящики с книгами. Нужно будет заняться вечером.

— Асти, вы не могли бы помочь нам в этом сложном деле? — проникновенно спросил Талек.

— Я? Но чем?

— Вы перевели надпись, что была сделана на стене кро.… В день убийства Эффраима Крисминта. Верно?

— Она была сделана его кровью? — ужаснулась я.

— Да. Боюсь что именно так.

Я на минуту прикрыла глаза. Голова закружилась и все поплыло. Только вот расслабится, я себе позволить никак не могла. Крепко вцепилась в магазинную конторку побелевшими пальцами. На мне дочери, Карл, магазин и вот еще медведи пожаловали. А еще похороны. Я даже заплакать себе позволить не могу. Потом… Я открыла глаза и наткнулась на ошарашенный взгляд медведя. Он снова смотрел на меня как на ожившую древнюю медведицу. Я выдохнула и спокойно сказала:

— Гард ничего не сказал об этом.

— Начальник полиции старался щадить ваши чувства. У вас с ним близкие отношения? — и он внимательно посмотрел на меня.

— Нет. Просто дружеские — ответила я.

Мне нечего скрывать. И в самом деле дружеские. Только вот друзья же не уходят, когда они так нужны?

— Асти. Я понимаю, что вам тяжело. Но поймите. Ваш отец не первая жертва этих мерзавцев. И мы должны сделать всё, чтобы не допустить новых убийств.

— Да, я понимаю. А что от меня требуется? Вы так и не сказали.

— Видите ли. Есть еще две фразы, который мы бы хотели, что бы вы перевели.

— Разумеется. Давайте — протянула я руку.

Медведь достал блокнот и, пролистнув его, открыл на странице с латынью.

— Вот эта первая фраза была в письме, что анонимно отправили всем Восьми Правящим Домам.

— «Nihil perpetuum amisit Hoc modo non est in loco Alĭbi Ultimum refugium» — прочла я вслух — Вы ошибаетесь. Здесь отсутствуют точки. Это четыре предложения. Выражение крылатое.

— И как переводится? — затаил дыхание Талек.

— «Ничто не бывает утеряно окончательно. Просто оно лежит не на своём месте» — перевела я — А потом идет одно слово, которое переводится как «В другом месте», потом идет новое предложение из двух слов. Они переводятся как «Последнее убежище».

— Так — вздохнул Талек — В итоге мы имеем фразу — и он заглянул в свой блокнот и прочитал «Ничто не бывает утеряно окончательно. Просто оно лежит не на своём месте. В другом месте. Последнее убежище».

— Боюсь, что это никак не указывает на убийцу — согласилась я с тем, что фраза мало что дала.

— Да, это указывает на один артефакт, что будет найден в результате убийств — сказал Талек — Давайте я дам вам вторую фразу.

Он перелистнул блокнот и дал мне его снова на другой странице.

— «Et in sole sunt maculae» — если дословно, то это переводится как — «И на солнце бывают пятна». Но фраза построена не совсем корректно. Грубо.

— Грубо? Это как?

— Она звучит немного по другому «Nam vitiis nemo sine nascitur» И переводится как «Ибо никто не рождается без недостатков». Более вольный перевод звучит как раз «И на солнце бывают пятна». У вас же слова подогнаны под перевод. Так с крылатыми фразами обращаться не принято.

— Я понял, что ничего не понял — вздохнул медведь.

— Именно это и происходит. Тот, кто это писал — плохо понимает, что он делает. Скорей всего перевода он не знает и сам. Очень может быть, что для него это просто набор слов.

— Вот как? Скажите, а по способу написание букв вы что-то сказать можете? Гунна…Асти. Это очень важно.

— Да. Есть особенности. Уровень наклона букв, текст с нажимом или