Кто же еще это мог быть: локоны цвета воронова крыла, выбивавшиеся из-под шляпки. Невероятно длинные ресницы…

Но кроме того… Странно, конечно, но Дэниелу показалось, что он узнал ее по манере двигаться.

Она подскочила на фут, а возможно, и выше, так испугавшись его голоса, что врезалась в стеклянные витрины с образцами обуви. Водопад сапог и туфель остановила только сообразительность несчастного помощника мистера Хоуби, который одним прыжком оказался на месте катастрофы.

– Мисс Уинтер, – повторил Дэниел, подойдя к ней, – скажите, что случилось? Выглядите так, словно увидели привидение.

Она покачала головой, но движение было слишком порывистым и слишком быстрым.

– Ничего, – промямлила она. – Я… э… там…

Она моргнула и огляделась, словно только сейчас поняв, что вбежала в магазин для джентльменов.

– О, – выдохнула она. – Прошу простить меня. Похоже, я вошла не в тот магазин. Э… гм… если извините, я немедленно…

Энн выглянула в окно магазина, прежде чем положить руку на ручку.

– Я немедленно уйду, – докончила она.

Она повернула ручку, но не открыла дверь. В магазине воцарилась тишина, и все, казалось, ждали ее ухода. Ждали, что она заговорит или сделает хотя бы что-то! Но она просто стояла, то ли застывшая, то ли парализованная.

Дэниел осторожно взял ее за руку и отвел от окна.

– Я могу чем-то помочь?

Энн повернулась, и он понял, что девушка впервые с той минуты, как появилась здесь, посмотрела на него в упор, но тут же отвернулась к окну, хотя одновременно пыталась съежиться и отойти подальше.

– Мы продолжим в другое время, – пообещал он мистеру Хоуби. – Я провожу мисс Уинтер домой, в…

– Там была крыса! – выпалила она. Весьма громко.

– Крыса?! – почти взвизгнул кто-то из покупателей. Дэниел не помнил его имени, но одевался он щеголевато, о чем свидетельствовали розовый парчовый жилет и такие же пряжки на туфлях.

– У магазина, – пояснила мисс Уинтер, протягивая руку к входной двери. Указательный палец дрожал и трясся, словно вид грызуна был так отвратителен, что мисс Уинтер не могла заставить себя говорить о нем.

Дэниел нашел это любопытным, но никто, кроме него, казалось, не заметил, что ее рассказ неправдоподобен. Как она могла вбежать не в тот магазин, если пыталась укрыться от крысы?

– Она пробежала по моей туфле, – добавила мисс Уинтер, и этого было достаточно, чтобы мужчина с розовыми пряжками покачнулся.

– Позвольте проводить вас домой, – предложил Дэниел и, поскольку все на них смотрели, сказал еще громче: – Бедная леди испугалась!

Он посчитал это достаточным объяснением, особенно когда он добавил, что девушка служит у его тети. Быстро натянул сапоги, в которых пришел, и попытался вывести мисс Уинтер из магазина. Но она едва волочила ноги, и когда они добрались до двери, Дэниел спросил тихо, чтобы никто не услышал:

– Все в порядке?

Она прикусила губу. Прелестное лицо было напряженным и осунувшимся.

– Вы приехали в экипаже?

– Да, чуть дальше по улице, – кивнул он.

– Он закрытый?

Что за странный вопрос! Небо ясное, дождя нет…

– Его можно закрыть.

– Не могли бы вы привести его сюда? Я не уверена, что смогу идти.

Она все еще едва держалась на ногах. Дэниел снова кивнул и послал одного из помощников Хоуби привести экипаж. Через несколько минут они уже сидели в ландо с поднятым верхом. Он дал ей несколько минут, чтобы успокоиться, и тихо спросил:

– Что случилось на самом деле?

Энн подняла глаза такого необыкновенного оттенка синего, и в этих глазах светилось удивление.

– Ну и крыса, должно быть, вам встретилась! – прошептал Дэниел. – Размером почти с Австралию, полагаю?

Он не пытался заставить ее улыбнуться, но уголки ее губ все же приподнялись.

Его сердце пустилось вскачь, и было трудно понять, как почти незаметная улыбка могла вызвать подобный взрыв эмоций.

Дэниелу не нравилось видеть мисс Уинтер такой расстроенной. И он только сейчас это понял.

И сейчас он наблюдал, как она пытается решить, что делать. Она явно гадала, стоит ли доверять ему.

Мисс Уинтер на мгновение выглянула в окно, но тут же вновь стала смотреть перед собой. Губы подрагивали, и наконец голосом таким тихим и нерешительным, что сердце его едва не разбилось, она прошептала:

– На улице… был кто-то… кого я не хочу видеть.

Ничего больше. Ни объяснений. Ни уточнений. Ничего, кроме короткой фразы, породившей еще больше вопросов. Но Дэниел не задал ни одного. Еще задаст, только не сейчас. Он и без того поражен, что она сказала так много.

– В таком случае едем, – сказал он. Энн с благодарностью кивнула.

Они поехали на восток от Пикадилли – абсолютно неверное направление, но Дэниел велел кучеру ехать именно туда. Мисс Уинтер необходимо время, чтобы прийти в себя, прежде чем она вернется в Плейнсуорт-Хаус.

Кроме того, он еще не был готов отказаться от ее общества.

Энн выглянула в окно. Она не знала, где они сейчас, и, если честно, не особенно хотела знать. Лорд Уинстед вполне мог везти ее в Дувр, и она не стала бы возражать. Главное – уехать от Пикадилли как можно дальше.

От Пикадилли и человека, который вполне мог оказаться Джорджем Кервелем.

Впрочем, он уже стал сэром Джорджем Кервелем. Письма Шарлотты не приходили так регулярно, как желала бы Энн, но они были веселыми, содержали много новостей и были единственной связью Энн с прошлым. Отец Джорджа умер годом раньше, и Джордж стал баронетом.

При этой новости кровь Энн похолодела. Она презирала покойного сэра Чарлза, но и нуждалась в нем. Он единственный, кто держал в узде мстительный нрав сына. Со смертью сэра Чарлза Джорджа стало некому образумить. Даже Шарлотта встревожилась: очевидно, Джордж приехал к Шоукроссам после похорон отца. Он пытался выдать свой приезд за дружеский визит, но Шарлотте показалось, что он задавал чересчур много вопросов об Энн. То есть об Аннелизе.

Иногда Энн приходилось напоминать себе о той, которой она когда-то была.

Она знала, что рано или поздно может встретить Джорджа в Лондоне. Когда она поступила на работу к Плейнсуортам, полагала, что будет оставаться в Дорсете круглый год. Леди Плейнсуорт отвезет Сару в столицу на сезон, а три младшие девочки проведут лето в деревне, с няней и гувернанткой. И отцом, конечно. Лорд Плейнсуорт никогда не покидал деревню. Гончие интересовали его гораздо больше, чем люди, что вполне устраивало Энн. Если он не отсутствовал, значит, был рассеян и поглощен собой. Ощущение было такое, будто Энн работает в доме, где живут одни женщины.