ты укоряешь меня? Я не хотела, не хотела. Слышишь, дрянь? – разъярившись, Ай замахнулась для удара, но Каге перехватил ее руку и сжал. Ангейя вырвалась из хватки, в ужасе прижимая ладони к груди. Доброе и красивое лицо Ай исказилось безумием, животной злобой и гневом.

За окном полыхнуло так, что, казалось, это не гроза бушует, а выстрелила пушка. Дождь хлынул сплошным потоком, заливая комнату сквозь открытое окно.

- Кто такой Балор? – спросил Каге.

Локи осторожно отступила к окну, не в силах больше видеть красивое лицо доктора, искаженное сумасшествием. Выглянув, она едва слышно ахнула. Госпиталь оцепили военные, сверкая неясными силуэтами винтовок в кратких проблесках уличных фонарей.

- Каге, нужно идти.

- Кто такой Балор? – с нажимом повторил Гиафа.

- Не могу! Не могу!.. Ворон кричит! – забилась в истерике доктор, вырывая щупальца капельниц.

- А кто может? Кто может сказать?

Этот вопрос отрезвил доктора. Рядом раздались выстрелы. Локи вздрогнула. Доктор Ай села и опустила на пол голые ноги. Слишком проворно для слабой на вид женщины, она подскочила к Локи и, склонившись, горячо зашептала ей в лицо сквозь спутанные волосы:

- Смотри двумя глазами, смотри вверх. От корней до кроны. Пройди на север и вниз. - Потом уже громко. – Дождь очистит грехи.

Резво для своего состояния вскочила на подоконник, расцветающий узорами инея.

- Доктор Ай! – предостерегающе прорычал Каге.

- Мне очень жаль тебя. Жаль Рейвен. Жаль всех моих деток.

По окну поползи льдистые узоры, оплетая раму и подоконник. Воздух колыхнулся, словно марево в жаркий день, и грязная рука с обломанными до мяса ногтями втянула доктора в Утгард.

Приглушенную дождем ночь разрезали звуки выстрелов.

Каге навалился на Локи, увлекая на пол. Над их головами пронеслось несколько пуль, разнося больничную стену в клочья. Взвыла пожарная сигнализация. Больница встряхнулась, захлопала дверьми, закричала на сотни голосов. Раздался низкочастотный звук, вызывающий боль в зубах – открылся Утгард. Внизу что – то взорвалось. С потолка посыпалась штукатурка, лопнуло окно, осыпая их стеклом, взвизгнули внешние сирены.

- Каге, слезь с меня! – запыхтела Локи, уткнутая носом в вышарканный ковер. Острый подбородок Гиафы, впивавшийся ей в плечо, исчез, а за ним исчез и обладатель подбородка.

Ребята синхронно подскочили к окну.

Рядом с больницей, прямо на месте статуи Ярнсакс, зияла дыра, которая уже наполнялась водой из развороченной трубы. Сновали агенты СБ, вытаскивая товарищей из груды покореженных машин. Несколько врачей уже оказывали первую помощь.

- Ты видишь ее? Каге, ты ее видишь? – Локи судорожно осматривалась, высунувшись из окна наполовину.

- Осторожно! – она чуть не выпала из окна, сильно перегнувшись через подоконник, и ему пришлось за локоть втащить Ангейю в комнату.

- Спасибо, - Локи передернула плечами. – Ты видел? Она открыла Утгард!

- Для нее открыли, - уточнил Каге. Топот ног за дверью заставил их вздрогнуть. – Пойдем отсюда, пока есть возможность. Надо сообщить кому-нибудь из СБ то, что мы видели.

Незамеченными они выбрались из палаты и направились к лестнице. На первом этаже полным ходом шла эвакуация, а пострадавших перевязывали прямо на месте. Многие получили ранения от осколков стекол, другие были просто напуганы и жались к раздраженному персоналу.

Каге схватил Локи за запястье и потащил наружу. Яму уже огородили, а пронырливые журналисты требовали, чтобы их пустили поближе. Один их них прорывался особо рьяно и получил проводником под ребра. Каге потянул девушку дальше, но она выскользнула и бросилась к журналисту. Помогла ему подняться, пока напирающая толпа не затоптала его.

- Сюда! – рыкнул Каге, оттаскивая ее в сторону, за перевернутую взрывом машину. Но проворный журналист ухитрился пролезть вслед за ними. Это был высокий молодой человек, лохматый и взбудораженный.

- Ты спасла меня, ас!

Локи удивленно воззрилась на него. Смуглая кожа, светлые волосы, брови, ресницы, светло-серые глаза. Турса легко узнать, но трудно встретить. В Лофт они заезжали редко, остановились на несколько недель, давали представления, торговали, покупали, чинили свои фургоны и машины. Нередко такие заезды заканчивались дебошами и поножовщиной между местными и кочевым народом. Разбойничья репутация Псов Кулана и Детей Лира бросала тень на весь немногочисленный народ турсов, которые, впрочем, не стремились оправдаться.

Вот и Каге окатил турса презрительным взглядом.

- Ничего особенного, - улыбнулась Локи.

- Но я же турс! – удивился он.

- Потом обменяетесь любезностями, - буркнул Каге. Турс резко развернулся, мигом утрачивая все дружелюбие.

- А ты кто такой, ас?

- Меня зовут Локи, а этот хмурый тип – Каге, - вмешалась Ангейя. – Давайте отойдем подальше, а то толпа нас скоро снесет.

- Я должен позвонить.

- Не думаю, что сейчас получится пройти, - покачала она головой.

- Вы что-то знаете? – у турса загорелись глаза. Он достал карандаш. – Можете прокомментировать?

- Какой ты сразу стал вежливый, - сузил глаза Гиафа. – Идем!

Он без дальнейших разговоров потащил Локи через толпу. Надоедливый репортер вскоре отстал, потому что Каге, который взглядом заставлял людей расступиться, шел напролом.

Перед ограждением он окликнул ближайшего офицера СБ.

- Мне нужно позвонить.

- Здесь оцеплено, дети. Уйдите за ограждение, – сказал мужчина, устало протирая рукой слезящиеся глаза.

- Это займет три минуты, - упрямо заладил Гиафа.

- Дети, не мешайтесь, - офицер схватил Каге за локоть и, откинув ленту, вытолкнул подальше.

- Сама пойдешь? – Офицер сердито сплюнул. Локи кивнула и пролезла под лентой, решив, что возражать сейчас – последнее дело.

- Вы не понимаете! Это очень важно! -  Кагерасу пошатнулся, хватаясь за поврежденные ребра.

- Твои раны…

- Неважно, - он отмахнулся и в то же мгновение накренился от головокружения. Ангейя подхватила Гиафу под руку и помогла выбраться с площади. Мимо проехала новая порция оглушительно визжащих сиренами машин. Включился репродуктор и попросил сохранять спокойствие и расходиться по домам.

Они свернули на юг и прошли по маленькой улочке, где дома плотно прилегали друг к другу, прошли на запад по извилистому проспекту и остановились только на мосту, под которым с грохотом проехал поздний трамвай. Каге затравленно озирался по сторонам и, хватаясь за ребра, почти бросился к поблескивающей в неярком свете фонарей таксофонную будку. Рывком распахнув дверь, он пошарил по карманам, выискивая мелочь и вытащил две монетки. Набрав номер, бледнел на глазах, ожидая ответа.

- Алло. Слушаю. Дом Гиафа, - раздался сонный голос. Положив трубку на рычаг, он почти счастливо улыбнулся и