– Когда ты любишь, тебе хочется свое чувство как-то выразить. Если не словами, то…

– Действиями?

– Творчеством. Искусством.

Мытая морковь теперь лежала на клеенке; настала очередь лука – сейчас с него спадет шелуха, будут порезаны кольца. И поплывет вскоре по кухне чудесный аромат гречки с мясом.

– Вот только… как быть с тем, что я не умею рисовать картины? Писать стихи?

А также ставить театральные постановки, мастерить артхаус-объекты, вышивать, создавать трехъярусные торты.

– Ну, что-то ты все равно умеешь, – рассеянно отозвалась мама, думая о чем-то своем. Возможно, вспоминая случай из прошлого. – Что-то свое.

«Что-то ты все равно умеешь».

«Ты умеешь все» – напомнил бы Дрейк.

– Наверное.

Я смотрела на зеленую лужайку, на еще пока несмелые, но уже стройные ростки перцев, помидоров на грядках. Тянущийся к солнцу укроп.

– Что ты чувствуешь, когда думаешь о нем?

О Дрейке?

– … о своем чувстве?

И я погрузилась в ощущение. Его, наша любовь, – и сразу же заискрилась, словно высвеченная лучом, вселенная, отразила на лице и на душе улыбку. Улыбку…

– Вот и попробуй отыскать то, что отразит это чувство, – продолжила мама, не глядя на меня. Она все ближе подбиралась к моей «засыпанной песком руке», уже совсем близко к коже. Еще чуть-чуть и коснется… Затронула некую идею. А ведь Дрейк всегда говорит, что абсолютно все, от галактики до микрона, начинается и заканчивается именно ей – идеей.

– Спасибо.

Я ее сформулирую – эту мысль, вытащу на свет. Ограню.

Она просто посмотрела на меня. Мимолетно, но этого мимолетного любящего взгляда хватило, чтобы еще раз окунуться в ощущение «все хорошо». Просто хорошо. Быть может, если повезет, я дождусь гречку – сытный простой деревенский обед с райским вкусом. Щедрыми кусочками мяса, блестящей от масла разваренной крупой.

«Я освободился. Можем поговорить» – пришла в этот самый момент, когда я представила первую ложку, которую несу ко рту, смс. От Кайда Дварта.

После визита к Эльконто я попыталась дозвониться Эре, чтобы назначить встречу с Двартом, но мне ответила голосовая почта. Пришлось обратиться в Реактор за прямым номером. Есть такие люди, к которым я до сих пор не рискну перемещаться без приглашения. Одним из них был постоянно меняющий вокруг себя пространство Кайд.

«Скоро буду» – отправила я ответ. Да здравствует связь между мирами.

– Пойду я. – Нужно будет чаще приходить сюда – на старенький дачный участок. Достать из сторожки мангал, засыпать его дно углем, посидеть вечером у костра – забытое ощущение. – Люблю тебя, мам.

– И я тебя. – Она помолчала. Ее глаза смеялись. – Не очень я тебе помогла, да?

Я смахнула с руки наглую муху.

– Я думаю, очень.

Прежде чем прыгать на Уровни, придется дойти до поворота – туда, где стоит недостроенный дом, где высокая трава. Чтобы не видели соседи.

Уровень Пятнадцать. Лоррейн.

– Слушаю тебя.

Он был деловит, бодр, собран. Не иначе только что вернулся с какого-то задания – все еще пах сфокусированностью, готовностью действовать быстро и «наверняка». Мощный, синеглазый. Подумалось совершенно некстати, что под его обаяние было легко попасть не только Меган…

А еще в его квартире я почему-то чувствовала себя чужой.

– Мне нужна твоя помощь.

– Какого порядка?

«Первого? Второго? Третьего?» Я пребывала в замешательстве, граничащем с весельем. Какого порядка бывает помощь? Но решила на всякий случай остаться серьезной.

– В моем мире пропал человек. Соседка моей родственницы. Пропала, как мне кажется, при странных обстоятельствах, при очень необычных.

– Это утверждение? Есть подтверждающие это факты?

– Нет. Только моя интуиция.

При упоминании того, на чем строились мои хлипкие выводы, Кайд даже не улыбнулся, не выказал ни грамма насмешки. Понимал, что девушка, живущая с Творцом Уровней, наверняка обладает очень неплохой интуицией.

Дварт помолчал.

После задал резонный вопрос:

– При чем здесь я?

Пришлось признаться.

– Мне нужно, чтобы ты… посмотрел прошлое. Нашел момент ее исчезновения. Если это возможно.

От него «фонило». Очень неслабо. Казалось, рядом с Двартом чуть заметно колышется пространство – становится гибким, как кисель.

Он взглянул на часы, после кивнул – мол, да, у меня есть свободное время пока.

Отлично.

– Перенести тебя… на место?

Мне почему-то не хотелось без спроса касаться его запястья. Все-таки парни Верхнего отряда были другими.

– Просто покажи мне его. Вызови в своей памяти.

Точно, я и забыла,насколькоон другой.

И я мысленно, под чужим буравящим взглядом, представила интерьер квартиры Матвеевны. Представила дотошно, в деталях.

– Хорошо. Мне этого достаточно.

И марево с одной стороны от стоящего напротив человека сделалось явственнее – прямо на моих глазах формировался портал. Меняла свойства материя, приобретала иные функции под воздействием чужого разума. Мне вспомнилась мама с ее словами об «идее»: что-то общее было между ее фразой и тем, что я сейчас видела. Но подумать об этом мне предстоит позже.

– Ты идешь? – спросил меня, прежде чем шагнуть в марево, Кайд.

– Я … – Я вдруг засмущалась, как школьница, – мы… будем там же через пару минут.

– Мы?

– Мы с Дэйном. Так вышло, что мы оба причастны к этой истории.

Тот, кто стоял у мерцающего прохода, не стал ничего комментировать. Только кивнул: мол, жду вас на той стороне. И блестящий «кисель» поглотил его фигуру. А еще через десяток секунд комната приобрела свой спокойный, будничный, первоначальный вид.

– Дэйн! – звала я, шагая по пустым коридорам особняка Эльконто. – Дэйн?!

В кухне никого, у бассейна никого, в спальне тоже. Стоило мне взойти на второй этаж, как у ближайшего туалета захлопнулась открытая до того дверь.

Изнутри послышался скрип унитазного стульчака, шорох отрываемой бумаги и бубнеж о том, что «посрать спокойно не дадут».

– Нам пора, – сообщила я, стараясь не хихикать. Привалилась к стене неподалеку, зажала рот ладонью, когда кто-то внутри уборной пернул. – Дварт ждет. Он уже у Матвеевны.

Бубнеж усилился. Что-то про «ускоритель выведения говна из организма, который еще не придумали», про «стоит только зайти в сортир …». И еще что-то в том же духе.