– А где Маргарет?

Улыбка сползла с лица матери, и она со вздохом ответила:

– Умерла. Этим летом будет год. Она умерла… Якобы от какой-то лихорадки.

– Сочувствую твоему горю, Малколм, – тихо сказал Джеймс.

Принимая соболезнование, Малколм не выглядел удрученным. И даже напоминание о недавней смерти жены не отбило у него охоту раздевать взглядом Давину.

– Ее смерть стала ударом для нас всех, но хуже всего пришлось моей малютке Лилее, потому что она лишилась матери. Однако я надеюсь в скором времени исправить ситуацию, – добавил Малколм с улыбкой.

Джеймс едва не подавился куском оленины; он вовремя сообразил, что лучше заняться едой, чем сказать что-то такое, о чем впоследствии мог бы пожалеть.

Взглянув на Давину, Джеймс понял: с ней что-то не так. И в тот же миг она пробормотала:

– Прошу меня извинить. Я очень устала и должна отдохнуть.

– Да, конечно… – кивнула леди Айлен.

Давина встала из-за стола и, сделав шаг, споткнулась – наверное, подол ее платья за что-то зацепился. Джеймс протянул ей руку, но Малколм раньше оказался рядом. Бросив на Джеймса уничижительный взгляд, он заботливо поддержал гостью. И она ему это позволила!

Но уже через несколько мгновений Давина высвободилась и, сделав реверанс, со всех ног бросилась к выходу, словно за ней гнались все черти ада.

Джеймс не стал смотреть ей вслед; он не желал даже думать о причинах ее бегства и о том, почему вдруг поникли ее плечи и погрустнели глаза.

С уходом Давины за столом воцарилось молчание. Чуть помедлив, Джеймс приказал принести еще вина. Поднося бокал к губам, он вдруг почувствовал чей-то пристальный взгляд. Стремительно обернувшись, встретился взглядом со своей племянницей. После ухода Давины Лилея заняла ее место и сейчас беззастенчиво его разглядывала.

– А тебе не пора идти спать?! – прорычал Джеймс.

Если он хотел напугать малышку, то у него это получилось. Правда, Лилея быстро пришла в себя. Расправив плечи, она с вызовом в голосе ответила:

– Мне не хочется спать. – И девочка тут же засыпала дядю вопросами: – Зачем вам сразу два ножа за поясом? Папа и дедушка носят с собой только по одному ножу. А вам нужно сразу два? И почему вы одеты во все черное? Няня говорит, что черный цвет – цвет дьявола. Вы дьявол, да?

Джеймс поднес бокал к губам, пряча улыбку. Не стоило поощрять дерзкие выходки этой избалованной девчонки.

– Будешь дальше задавать такие вопросы – получишь ответы, о которых пожалеешь, ясно?

Лилея молчала, в задумчивости наморщив лоб. Ответ дяди оказался слишком мудреным, и маленькая девочка не могла в нем разобраться. Но, как бы то ни было, желаемый результат был достигнут – малышка умолкла.

Но молчала Лилея недолго. Спустя минуту-другую она, дернув Джеймса за рукав, жизнерадостно заявила:

– Леди Давина – самая красивая леди из всех, что я видела. Мне нравится ее улыбка. Она будет моей новой мамой.

Джеймс поперхнулся вином.

– Господи, Лилея, что ты несешь?! – воскликнул лэрд Маккена.

– Если моей дочке что-то запало в голову, она об этом век помнить будет, – с усмешкой заметил Малколм и ласково погладил дочь по голове.

Лилея радостно улыбнулась, но тут же, надув губы, напомнила отцу:

– Ты сказал, что приведешь мне новую маму.

– И ты ее получишь, куколка, – пообещал Малколм, взяв девочку на руки. – А сейчас тебе пора спать.

Малколм с дочерью на руках подошел к отцу с матерью, и каждый из родителей ласково поцеловал девочку в лоб. Джеймс заметил, что брат ненадолго задержался возле него, но он намеренно не поднимал взгляд, пока Малколм не прошел мимо. И только после этого поднял голову и посмотрел вслед удалявшемуся брату. Дочь обвивала его шею руками, положив голову отцу на плечо. Внезапно Джеймс встретился взглядом с племянницей, и Лилея, скорчив рожицу, показала ему язык. Он едва сам не показал ей язык, но вовремя спохватился.

– Намучаемся мы с этой непоседой, – весело и даже, как показалось Джеймсу, с восхищением заявила его мать. – Может, и впрямь Малколму стоит поскорее жениться.

– Да, верно… – в задумчивости кивнул отец. – Пора Малколму всерьез подумать о женитьбе. Мне нужны внуки. Род Маккены должен продолжаться.

Те, кто сидел рядом с вождем, одобрительно закивали. А Джеймс подлил себе вина и сделал большой глоток. «Да поможет мне Бог, – сказал он себе. – Вечер обещает быть долгим…»

Давина с трудом нашла свою комнату. К счастью, кто-то оставил на столе зажженную свечу. Впрочем, хорошо освещен был только стол, а все остальное тонуло во мраке. Девушка, открыв свой сундук, стала лихорадочно рыться в нем. И вздохнула с облегчением, отыскав заветный пузырек с лекарством.

Дрожащими руками она принялась вытаскивать пробку и за своим занятием даже не заметила, как открылась дверь.

– Что с вами, миледи? Что вы делаете?

Давина чуть не вскрикнула от неожиданности. Медленно распрямившись, она протянула Коллин пузырек.

– Помогите мне открыть, пожалуйста, – попросила она.

– Не стоит вам пить это зелье, – сказала компаньонка, неодобрительно покачав головой. – И если честно… Знаете, я думаю, что вам от него только хуже.

– Что вы такое говорите?… – пробурчала Давина.

– Вы меня слышали, миледи. Простите мне мою прямоту, но кто-то должен был вам это сказать. Ваше лекарство – плохое подспорье. Оно как костыль для того, кто умеет, но ленится ходить. Оно не отпускает вас от себя, совсем как ваши дядя и тетя.

– Они меня любят! – в возмущении воскликнула Давина.

– Да. Наверное. Но вам их любовь не помогла. Их дом стал для вас тюрьмой, и еще они приучили вас к этому зелью, сделав пленницей страха.

– Но теперь все не так, как в замке Армстронгов.

– Да, верно, – согласилась Коллин. – И я очень вами горжусь. В борьбе со своими страхами вы сильно продвинулись. Но, доводя себя до бесчувствия с помощью этой настойки, вы никак не вернете себе силы и веру в себя.

Давина кусала губу, обдумывая слова компаньонки. Коллин сказала о том, чего и сама больше всего опасалась. Да-да, она понимала, что польза от этого лекарства сомнительная, поэтому и старалась прибегать к нему как можно реже и почти не пила его последние два года.

– Тогда забирайте его! – Давина поспешно, боясь, что передумает, протянула Коллин пузырек.

Служанка тотчас выхватила пузырек из руки и тут же спросила:

– И как мне поступить с этой настойкой?

– Вылить куда-нибудь, – решительно ответила девушка, пугаясь собственной храбрости.

Коллин широко улыбнулась и отправилась выполнять указание. Давина же, не дожидаясь ее возвращения, начала готовиться ко сну. Пожалуй, обещанной горячей ванны ждать не стоило. Приезд Джеймса так всех переполошил, что ни слуги, ни сама леди Айлен о ней не вспомнят.