нечто большее, некое бремя, о котором она даже не подозревала и которое занимало место внутри неё, пока не исчезло.

Что-то, что жило в ней уже несколько недель.

«С тех пор, как умер Озирис», – шепнул голос в её сознании, и она знала, что это правда.

Рядом с ней всхлипнула Корделия.

– Что это было? – спросила она, вскочив на ноги и повернувшись к болотницам, словно готовая к драке.

Но болотницы не собирались с ней драться. Вместо этого они плавали в реке, их головы и плечи покачивались над поверхностью, а их не совсем человеческие глаза были устремлены на Корделию, Ларкина, Дэша и Зефира.

«Это не те болотницы, которых мы видели раньше», – подумала Ларкин. Но это были и не те, с которыми они были знакомы в детстве, когда каждая прогулка к реке знаменовалась смехом, брызгами и легкомысленными песнями. Ларкин не понимала, кто они такие, но знала, что они не желают зла ни ей, ни её друзьям.

Ещё две болотницы появились из зарослей мангровых деревьев, таща за собой плот, достаточно большой для четверых детей. В отличие от вывески, которую они накануне использовали для переправы через реку, это был настоящий плот, построенный из кипарисовых брёвен, связанных между собой верёвкой.

Ларкин переглянулась с остальными.

– Мы не поплывём на нём, – с недоверием в голосе заявила Корделия. – Это уловка.

Ларкин посмотрела на братьев, потом на плот, потом снова на Корделию.

– Я полагаю, это не так, – возразила она, пытаясь унять бешеное кружение мыслей в голове. Потом шагнула к воде, к болотнице, плавающей ближе всего к берегу.

– Ларкин! – воскликнула Корделия, пытаясь оттащить её назад, но Ларкин вырвалась из хватки подруги. Потом опустилась на колени рядом с болотницей, так что их лица оказались почти на одном уровне, и протянула руку.

Странные серебристые глаза болотницы посмотрели на девочку. Потом она потянулась навстречу Ларкин – пусть даже рука водяной девы была не совсем похожа на руку – и сжала её пальцы. Как только их ладони соприкоснулись, сознание Ларкин затопил звук сердцебиения, настолько громкий, что она не слышала больше ничего. Наверное, именно это испытала Корделия, когда прикоснулась к сердцевинному стволу, – биение сердца Топей. Ларкин чувствовала и дракодилов, и мангровые заросли, и жар-мошек – их сердца бились в том же ритме, что и её собственное. И в глубине, под поверхностью, как и говорила Корделия… таилась гниль.

Отстранившись, Ларкин часто заморгала, пытаясь понять, что же она видела, и чувствуя, что её тело как будто не до конца принадлежит ей. Корделия, Дэш и Зефир смотрели на Ларкин, пока она поднималась на ноги.

Корделия подхватила её под локоть, чтобы та не упала.

– Это безопасно, – сказала Ларкин, кивнув в сторону плота.

– Откуда ты знаешь? – спросила Корделия, нахмурив брови.

Ларкин пожала плечами.

– Оттуда же, откуда ты знала, что Лабиринтовое Дерево болеет, – сказала она. – Чем бы ни была эта гниль, она где-то внутри. Пока что.

Корделия фыркнула.

– Это не очень-то утешает, – возразила она. – Она может снова проявиться, как только мы окажемся в озере, и тогда болотницы снова попытаются нас утопить.

– Тогда мы снова будем танцевать, – ответила ей Ларкин. – Разве ты не предпочитаешь столкнуться с проблемой, решение которой тебе известно, чем с тем, что может подстерегать нас, если мы останемся на суше?

Корделия смотрела скептически, но не стала спорить, когда Ларкин потянула её к воде, туда, где болотницы подталкивали плот поближе к ним. Мальчики ступили на него один за другим: сначала Дэш, потом Зефир. Плот оказался прочнее, чем вчерашний, и лишь слегка покачнулся, когда они перебирались на него. Ларкин направилась следом, но Корделия удержала её.

– Пойдём же, – позвала Ларкин, потянув её за руку. Она поставила на плот одну ногу, потом другую, но Корделия крепко держала её, стоя на берегу. – Доверься мне.

Корделия стиснула зубы, и Ларкин увидела, как в ней нарастает протест, но не дала ей времени высказать его. Она изо всех сил дёрнула Корделию на плот, отчего они обе повалились на брёвна.

Одна болотница подтолкнула плот, а другая подплыла поближе с палкой, достаточно длинной, чтобы достать до дна болота. Затем, так же внезапно, как и появились, болотницы исчезли, и дети снова остались одни.

22

Корделия, Ларкин, Зефир и Дэш по очереди передавали друг другу палку, чтобы толкать плот по реке в сторону дома Астрид. Хотя никаких признаков присутствия болотниц больше не было видно, Корделия не переставала следить за водой и высматривать их. Ей было не по себе от таких внезапных перемен в их поведении, и она не могла избавиться от страха, охватившего её, когда она увидела, как Зефир и Дэш стоят у самой кромки воды, склонившись к поющему созданию.

«Я не могу потерять и их тоже», – подумала она, но тут же отбросила эту мысль. Она никого не теряла. Да, возможно, её отца сейчас нет рядом, но она обретёт его снова. Это была не окончательная потеря.

Когда солнце село за мангровые заросли на западе, дети решили отдохнуть, положили палку на плот и уселись тесным кружком, позволяя реке лениво нести их по направлению к дому тёти Астрид. Корделия полезла в свою сумку, чтобы достать еду, которую они захватили из дома Ларкин: полоски вяленого мяса, несколько апельсинов, пучок моркови, каравай хлеба и пакет конфет Дэша. Еда почти закончилась, отметила она, хотя и не сказала об этом вслух. Она не хотела никого волновать. Кроме того, они скоро приедут к тёте Астрид, и она наверняка их накормит.

Откусив немного вяленого мяса, Корделия ещё раз окинула взглядом болото, выискивая рябь на воде или цепочки пузырьков, – хоть какой-то признак присутствия болотниц. Ларкин проследила за её взглядом и, похоже, поняла, о чём она думает.

– Я не думаю, что они снова нас побеспокоят, – сказала Ларкин.

– Но почему? – спросила Корделия. – Это какая-то бессмыслица – всего день назад они хотели нас погубить.

Дэш пожал плечами.

– Ты сама сказала, что Лабиринтовое Дерево болело, – заметил он. – Но не только само Дерево.

– Дерево – это сердце Топей, – добавил Зефир.

– Я почувствовала это, когда прикоснулась к руке болотницы, – сказала Ларкин, задумчиво кивнув. – Связь с остальным болотом.

– Может быть, когда Зефир исцелил Лабиринтовое Дерево, он исцелил и всё остальное болото. Может быть, теперь всё наладится, – предположил Дэш.

«Может быть, нам всё-таки не нужно возвращать папу».

Он не произнёс этого вслух, но Корделия услышала. Она стиснула зубы, собираясь ответить, но Ларкин опередила её.

– Нет,