указал он на диван, а сам плюхнулся в кресло. — Что-то случилось? — Бранимир кивнул на Власту, имея в виду её убитый вид.

Похоже, — кивнул Рилинд. — Власта хотела с нами обоими поговорить, вот, мы и пришли.

Давай, рассказывай, что у тебя стряслось, — произнёс Бранимир.

Тут такое дело, — унылым голосом начала Власта, опустив глаза в пол. — В общем, мне мама сегодня сказала, что мы уезжаем.

В отпуск? — предположил Рилинд.

Нет, Рилинд, это навряд ли, — отмёл такую возможность Бранимир. — Сейчас такое в стране твориться, что в отпуск не ездят. Они уезжают совсем, правда, Власта?

— А, может, они в другую страну в отпуск собрались? — возразил Рилинд прежде, чем Власта смогла ответить.

Догадка Бранимира ему, ну, совсем не понравилась! Власта, сияющая Власта может уехать навсегда? Только не это!

— Вы, ведь, насовсем решили уехать, да, Власта? — Бранимир выпрямился в кресле и обратился к девочке.

Та кивнула:

Мы совсем уезжаем.

Куда? — спросил Бранимир.

В Любляну.

Понятно, — кивнул Бранимир и нахмурился.

В Любляну? — глаза Рилинда округлились. — Зачем?

Не знаю, — покачала головой Власта.

Я знаю, — вновь подал голос Бранимир, и его друзья молча уставились на него. — Родители Власты — словенцы, а Словения как раз в прошлом месяце решила окончательно отделиться от Югославии, — продолжил он объяснять. — Из Словении вывели войска, и теперь там бьют сербов, а тут — словенцев. Потому-то родители Власты и хотят поскорее уехать из Белграда.

Да никого тут не бьют! — возмутился Рилинд. — Что ты такое говоришь?

Я лишь пересказываю, что услышал от родителей, — примирительно поднял руки Бранимир. — Сам я ничего такого не видел.

Я не хочу уезжать! — горячо воскликнула Власта.

Так, не уезжайте! — в тон ей ответил Рилинд. — Ты же можешь их легко заставить сделать всё, что захочешь!

Могу, — кивнула Власта. — Но, я хотела с вами посоветоваться. Я боюсь сделать хуже.

Заставить родителей Власты изменить своё решение легко, Власте достаточно им приказать, — вмешался Бранимир. — Но, что, если они правы, и их семье в Белграде, действительно, угрожает опасность?

А если, нет? — выпалил Рилинд. — Они же могут ошибаться!

Могут, — согласился с ним Бранимир. — Все могут ошибаться.

Вот видишь? — улыбнулся Рилинд.

Я думаю, что они правы, — спокойно заметил Бранимир.

Почему? — опешил Рилинд.

Тебе сколько лет?

Одиннадцать. А что?

И мне одиннадцать, и Власте.

И что? — усмехнулся Рилинд.

Родители Власты гораздо старше нас. Они знают и понимают больше, чем мы. Или ты так не думаешь?

Рилинд замолчал, силясь найти контраргумент.

Ты советуешь мне уехать, да? — расстроенно спросила Власта.

Мне будет жаль, если ты уедешь. Но я бы, на твоём месте, доверился родителям, — ответил Бранимир. — Но решать тебе.

Власта кивнула. Ей не хотелось подчиняться родительскому решению покинуть Белград. Она ничего не сказала своим друзьям, но была тверда в своём решении сегодня же вечером заставить родителей изменить планы и остаться в столице. Приняв решение, она стала разговаривать с друзьями на отвлечённые темы, они пошли гулять, и Власта появилась дома только вечером, когда почти стемнело. Там её встретила обеспокоенная мать. Она переживала из-за долгого отсутствия дочери, которая покинула квартиру сразу после ссоры. Задержись она ещё на пятнадцать минут и пришлось бы обращаться в милицию и обзванивать её друзей.

— Где ты была? — взволнованно спросила мать. — Мы так волновалась!

Гуляла с друзьями, — ответила Власта и стала разуваться.

Уже вернулась? — к ним вышел отец семейства. — Всё в порядке? — спросил он дочь.

Да, — ответила та, зная, что будет воздействовать на их сознание, и они все останутся в Белграде.

Мама мне рассказала о том, как ты отреагировала на новость о нашем переезде, — покачал головой отец девочки. — Власта, так нельзя.

Папа, — засопела Власта, — не начинай всё сначала!

После этих слов отец с матерью переглянулись, они заранее знали о такой реакции и уже договорились, как действовать.

Приготовь пока ужин, а мы поговорим, — сказал отец семейства жене, а дочь взял за руку и потянул за собой в комнату. — Идём, поговорим об этом.

Для Власты отец обладал большим авторитетом, нежели мать, с которой она часто не могла найти общий язык, особенно в последнее время. В гостиной отец усадил дочь на диван, а сам сел в кресло напротив.

Дочь, — начал он, — я уверен, что ты видишь, что происходит в стране, и прекрасно понимаешь, какое сейчас страшное время.

Власта, честно говоря, не до конца понимала, о чём он говорит. Да, она иногда слушала выпуски новостей и слышала разговоры на улицах, но суть услышанного и увиденного лишь вскользь задевала её сознание, так как именно тут, в Белграде, обстановка была относительно спокойной, не было групп радикалов, хватающихся за оружие и захватывающих власть. Всё это было где-то там, по мнению Власты, далеко отсюда, и не имело к ней отношения. Она слушала отца и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Мы, — отец Власты ткнул пальцем в себя, а потом показал на свою дочь, — словенцы.

Дочь открыла было рот, чтобы что-то сказать, но отец остановил её жестом.

Такие, как мы, решили отделиться от Югославии и жить в отдельном независимом государстве. И мы должны переехать к себе домой.

Но, наш дом тут! — возмущённо запротестовала девочка.

Нет, дочь, теперь это дом сербов. Вот, пусть они и живут тут, — покачал головой отец. — Сербы и так долго пользовались плодами наших трудов. Теперь пусть сами себя кормят.

Я не понимаю! О чём ты говоришь, пап?! У всех моих знакомых родители работают, у Бранимира тоже, а они — сербы! — у Власты на глазах выступили слёзы.

Сейчас объясню, — вздохнул отец. — Раньше была Югославия, в которой было собрано несколько республик вместе, в том числе и Словения. Люди хотели жить большим единым государством. В основном работали мы — словенцы и хорваты с боснийцами, а управляли всем сербы из Белграда. Они же всё заработанное