— Поэтому я благодарю тебя за все, — тихо добавила она. — Ты ведь еще платишь горничной, и я чувствую себя обязанной.

Джейс рассмеялся, вертя подарок в руках.

— Почему бы тебе не открыть его?

— Хорошо.

Ей показалось, что он никогда не разворачивал подарки до настоящего момента. Она с удовлетворением заметила, как бережно он поднял изумрудно-зеленый дизайнерский свитер, словно это было что-то невероятно дорогое. Цвет изумительно подходил к его глазам, а тонкая кашемировая шерсть не будет раздражать кожу, если он наденет его на голое тело.

— Кэсси, это очень дорогой подарок. Слишком дорогой.

— Тебе нравится? — спросила она, хотя сама видела удивление на его лице, понимая, что его поразил не сам подарок, а тот факт, что она сделала его ему.

— Очень нравится. Но я не могу…

— Он не слишком дорогой. Естественно, он гораздо дешевле четырех дней заказа еды в номер в «Честертоне». Ты еще не видел открытку.

Его сердце отчаянно заколотилось.

— Не стоило.

Джейс достал белую карточку из конверта и уставился на рисунок, пытаясь унять бешеный ритм сердца. Ему это не удалось. Сердце билось только сильнее по мере того, как он разглядывал свое карикатурное изображение: мужчина с голым торсом в позе бодибилдера стоит около наряженной елки и соблазнительно улыбается. Надпись под картинкой гласила:

«Для Джейса, бывшего хулигана, великолепного сладкого мальчика и чемпиона по покупкам на обучении. С Рождеством, целую,

Кэссиди».

Он тихо засмеялся, чувствуя, как комок подступает к горлу. Глупая открытка затронула невероятно глубокие струны его души, и он чувствовал себя настоящим идиотом. Неужели рождественское настроение заразительно.

Джейс поднял глаза и увидел румянец удовольствия на ее щеках. Бросив карточку на стол, он притянул ее к себе за узел на халате.

— Иди ко мне, умница. Я чувствую вину, — сказал он, прижимая ее к своим коленям и проводя пальцем по ее ключице. — Я ничего не приготовил для тебя.

— Все нормально, Джейс. Разве ты не знаешь, что всегда приятнее дарить, чем получать?

— Неужели? — Он распахнул ее халат и услышал, как ее дыхание стало прерывистым, когда провел пальцами по ее обнаженной груди. — Значит, настала моя очередь делать подарки.

Он впился в ее губы страстным, глубоким поцелуем.

Кэсси взобралась к нему на колени, крепко вцепившись пальцами в его широкие плечи, и он вошел в нее. И когда ее тело подсказало ему, что скоро они вместе растворятся во всепоглощающей волне наслаждения, он с сожалением подумал о том, что никогда не сможет предложить ей больше.

— Мне не стоило сюда приходить, — пробормотал Джейс, глядя, как Кэсси нажимает на кнопку дверного звонка одной из квартир двухэтажного здания из красного кирпича. — Меня никто не приглашал.

— Несса не расстроится, — ответила Кэсси, бросая взгляд на плечо. Ее щеки раскраснелись от мороза. — С какой стати?

— Но она не знает меня, — сказал Джейс то, что казалось ему очевидным. Хотя, скорее, дело было в том, что он не знал ее.

Он так и не смог понять, куда девалась его решимость не сопровождать Кэсси на ужин, устраиваемый ее лучшей подруги. Все, что он помнит, — они страстно занимаются любовью на кресле после того, как Кэсси вручила ему подарок. И вот уже они едут в машине по пустынным улицам центральной части Лондона на встречу с незнакомцами.

Что он здесь делает?

— Конечно, она тебя знает, — заявила Кэсси без тени сомнения. — Она училась с нами в одной школе.

— Ужасно! — заметил он с сарказмом, чувствуя, как с каждой секундой нарастает его напряжение.

— Постарайся расслабиться. Ведь ты — легенда Хиллдаун-роуд, — мягко сказала Кэсси, поглаживая его щеку.

— Это меня и беспокоит, — сказал он, мрачно усмехаясь.

Джейс призвал на помощь всю свою выдержку, когда дверь наконец распахнулась и на пороге появилась темнокожая женщина в обтягивающей великолепные формы тунике и сразу заключила Кэсси в объятия:

— Привет, подруга! Как жизнь?

— Счастливого Рождества, Несс. Надеюсь, у тебя найдется кусок индейки для еще одного гостя? — Она сделала шаг назад, и хозяйка вечеринки посмотрела на Джейса, хлопая густыми ресницами.

— Ничего себе! Джейс-король! — взвизгнула она.

Джейс вздохнул. Ему и в школе не особо нравилось его прозвище, но теперь ему было совсем неловко.

— Ну и красавец же из тебя получился! — воскликнула она, и вдруг в его памяти вспышкой промелькнул знакомый образ.

— Черт побери! Ванесса Дуглас! — сказал он, чувствуя, как начинает уходить волнение и напряжение. — Учительская заноза из девятого класса!

Несса засмеялась низким воркующим смехом, и он сразу вспомнил, с каким удовольствием он всегда отбывал наказание, если компанию ему составляла эта девочка. А, учитывая ее острый язык и любовь к приключениям, это случалось довольно часто.

— Она самая. Дай пять! Помнишь, как мы превратили жизнь миссис Клэвел в сущий ад?

— Почти довели ее до нервного срыва, — сказал Джейс, с изумлением осознавая, что в его копилке находятся уже два школьных воспоминания, которые приносят ему удовольствие.

— Она была слишком напряжена. Мы только помогли ей расслабиться. — Несс повернулась к Кэсси, которая шла за ней по коридору. — И конечно, у меня найдется лишний кусок индейки. В этот раз мне досталась птица-мутант. Терренсу пришлось отрезать ей ноги, чтобы тушка влезла в духовку.

Несс провела гостей в просторную кухню-столовую, до отказа набитую людьми, которые болтали, резали и раскладывали по тарелкам еду.

Несса хлопнула в ладоши.

Высокий привлекательный мулат, колдующий у плиты в фартуке с надписью «Самый сексуальный повар в мире» сделал музыку тише.

— Итак, друзья. Пришла Кэсси и привела с собой своего нового сладкого мальчика. Не обижайте его.

Кэсси вцепилась в руку Нессы, багровея от смущения, когда в ответ на реплику ее подруги понеслись ободряющие возгласы и даже свист.

— Несс, не могу поверить, что ты это сказала.

Джейс расхохотался. И последние следы напряжения растворились в атмосфере праздника, когда один из парней задел его плечом, а несколько других протянули ему руку, желая поприветствовать.

У Ванессы Дуглас по-прежнему самый острый язычок в Лондоне.

* * *

— Бьюсь об заклад, ты наконец встретила того, кто тебе нужен.

— Ты о Джейсе?

— Угу. — На лице Нессы читалась просьба перестать строить из себя святую простоту. — И кто говорил недавно, что не готов к большей дозе великолепного секса?