за это время родить трех маленьких Алексеевичей, всех мужского рода. Дед-олигарх во внуках и снохе души не чаял и думал, как бы не просто угодить им всем, а еще и удивить.

Из гостиницы звонить Акимовым Корсаков не стал, а просто спросил у тучной тетки, сидевшей за стойкой на первом этаже, как тут разыскать Акимовых. Тетка стала отвечать только после того, как задала не менее пяти вопросов и получила исчерпывающие ответы. Узнав, что Корсаков учил и «Лешку» и «Варвару Андреевну», встала и отвечала уважительно. Дорогу показывать не стала, заполошистым криком вызвав кого-то из таксистов, сидевших в подсобке с чаем.

— Вот, клиент наш, уважаемый человек. Отвезешь его к Варваре Андреевне. За счет заведения, ясно? — И, видя удивление Корсакова, пояснила особо: — Алексей-то Михалыч с утра уехали по району, и его в редакции нет. А Варвара Андреевна вам очень обрадуется. Она уж такой душевный человек, такой душевный! — Глянув на водителя, идущего к машине, сказала: — Вы ему даже не вздумайте денег давать! Это — наше такое правило!

Дорога заняла не больше десяти минут, хотя и ехали-то еле-еле. Остановились возле глухого забора из красного кирпича, за которым виднелась крыша дома и слышались детские крики. Водитель вышел к воротам, чтобы как-то обозначить свое присутствие, но Корсаков, прислушавшись, крикнул:

— Лебедева Варвара, ты чего там шумишь!

Мгновенная пауза сменилась радостным визгом, и Варвара, раздобревшая и ставшая еще милее, перегородила собой всю неузкую дверцу в высоком заборе!

— Игорь Викторович, родненький! Вы как тут? Вы что тут делаете? Вы почему никому ничего не сказали? — градом сыпались вопросы, пересыпаемые сочными поцелуями в обе щеки.

Во время этой процедуры, обтекая мать, высыпали три симпатичные мордашки, старавшиеся понять, что это за дядя, появлению которого мама так рада, что все время его целует. Композицию «Варвара встречает дорогого гостя под наблюдением сыновей» дополнил сурового вида крепкий старикан, в бровях которого угадывалась акимовская порода. Но брови были насуплены, ясное дело — свекор! Варвара тем временем отошла на шаг, осмотрела Корсакова и сказала, обращаясь к сыновьям:

— Вот! Если бы не этот дяденька, ваш папка бы сейчас все еще бобылем жил. — И, чувствуя присутствие и недовольство свекра, повернулась к нему и добавила: — Ему бы тут и невесту приискали.

На что свекор принялся оправдываться:

— Да ты что, Варя? Да какую еще невесту? Ты что всякие сплетни слушаешь?

И в голосе его было столько неподдельного огорчения, что Корсаков шагнул вперед, протянул руку, представился. Видимо, в этом доме его фамилию в самом деле вспоминали часто, потому что суровость из бровей исчезла сразу, сменившись улыбкой:

— Рад знакомству! Рад, рад! Премного наслышаны и читаем все, что можем только найти!

Варвара, окинув взглядом вокруг, сделала движение пальцем, и из-за забора выросла фигура здоровенного парня. Еще одно движение пальца — и в руке у Варвары пятисотрублевка, которая немедля перекочевала в руку таксиста. Его вялая попытка протестовать была пресечена на корню, и таксист, радостно заулыбавшись, уехал. Пока происходило торжественное «вхождение во двор», радостные пацаны тянули «дядю Игоря» то к одному «важному месту», то к другому, Варвара радостно наблюдала, но вскоре решительно увела всех троих, заявив, что без их помощи ей одной не удастся приготовить обед, но никто никуда не ушел, потому что за воротами уже властно, по-хозяйски загудел клаксон, который мальчишки сразу опознали как «папкин». Радостный Леша накинулся на Корсакова, то обнимая его, то по очереди подхватывая сыновей, чтобы похвастаться. Потом, когда, кажется, все поняли, что к ним приехал дорогой гость, решили «попить чаю в беседке». Беседкой оказалась ротонда, поставленная в самой середине сада так, что солнечные лучи проникали внутрь только через листву. На улице уже было жарко, а в беседке царила прохлада. Чаепитие, естественно, плавно перетекло в обед. Мужчинам по случаю прибытия гостя было позволено выпить и покурить прямо за столом. И беседа текла, как река, ударяя то в один, то в другой берег, обтекая крохотные островки, едва притормаживая перед ними. Вспоминали годы учебы, друзей и учителей, смешные случаи и что-то интересное, произошедшее уже на работе. Время уже шло к вечеру и, как догадывался Корсаков, к ужину. Он вдруг подумал, что если ужин будет таким же обильным, как обед, то завтра он вообще не поднимется. А этого допустить было никак нельзя.

— Вы, хозяева дорогие, не обижайтесь… — начал было он, но Варвара его бесцеремонно перебила:

— И даже не думайте. В гостиницу он, видите ли, поедет! Вы уж совсем нас обидеть хотите.

— И не только обидеть, но и перед всем городом опозорить! — подхватил Акимов.

— Ну погодите, молодежь, может, Игорю Викторовичу у нас не понравилось. А он, человек воспитанный, сказать не может, — попытался прийти на помощь Акимов-старший.

— Ой, да бабу, поди, присмотрели себе, а, Игорь Викторович?

— Ну, ты, Варвара… Варвара… ты, — только и нашелся, что сказать, Леша.

— А чего — Варвара? — искренне изумилась женщина. — Уж как Игоря Викторовича девки любили, я помню. Сколько подушек было проплакано, сколько ссор было из-за того, «на кого Корсаков глаз положил». Вот вы сейчас сами честно скажите, у вас с Ленкой Кареевой что-нибудь было? — вдруг всполошилась Варвара, и все снова окунулись в пучину воспоминаний.

Спать разошлись далеко за полночь. Намеки Корсакова: дескать, вы-то как утром просыпаться будете, были отметены: а кто нам указ? Захотим, объявим завтра выходной на полгорода! Леша Акимов пытался громко запеть, но Варвара безжалостно «убила песню», смачно шлепнув муженька по заднице. Супруги вместе, мило переругиваясь, отвели Корсакова в «его» комнату, которая была раза в два больше его гостиничного полулюкса. Вещи, которые оставались в сумке в той самой гостинице, самым таинственным образом переместились сюда и были аккуратно разложены примерно по своим местам. Конечно, Корсаков хотел спросить, как же это в гостинице отдали вещи невесть кому, но, во-первых, заранее знал ответ, а во-вторых, ощутил, что стремительно засыпает, и беззастенчиво вытолкал хозяев.

Видимо, выпили «с дорожки» неплохо, потому что Корсаков проснулся бодрым часов в пять утра. Он знал за своим организмом такую особенность — обходиться коротким сном после хорошей выпивки. Кто-то даже пытался ему объяснить это явление с точки зрения физиологии, но для себя Корсаков уже давно все решил. Постоянное