подальше. Где находится это «подальше» и куда он пойдет оттуда — Лопухин не знал, но сейчас это было совершенно не важно.

Мужик, все еще стоявший возле калитки, открыл ее, выглянул на улицу, вернулся во двор и сказал:

— Вылазь, Петя, пошли, отметим твое спасение!

Сначала Петр решил, что начались слуховые галлюцинации. Но голос с усмешкой повторил:

— Вылазь, вылазь, знакомиться будем.

Выбравшись из убежища, Лопухин решил, что начались зрительные галлюцинации, потому что увидел перед собой соседа Колю Вихракова, который два раза в месяц приходил к нему в дымину пьяным, «расставшись навеки» со своей женой Ульяной. Не веря своим глазам, Лопухин молчал. Если это галлюцинации, то они не повторятся, подумал он. Они не повторились. Теперь то же самое изображение уже задавало вопросы:

— Ты чё, меня не узнал? Совсем охренел, что ли? С ума сошел от страха? А ведь я тебя с этой сукой видел дня три назад, а?

«Сукой» Коля, конечно же, именовал Терезу. С кем еще он мог видеть Лопухина три дня назад?

— Петя, ты в порядке? Пошли-ка, выпьем!

И Вихраков, схватив Лопухина за руку, потащил в дом.

Там после третьей или четвертой стопки Лопухин, наконец, заговорил. Пережив мгновения ужаса, он теперь выговаривался, будто отмываясь.

— Ты, святая душа, и не знал, поди, что она ему рога на каждом шагу наставляет? — открывал Лопухину глаза Коля Вихраков.

И разговор закипал с новой силой.

К обеду пришла хозяйка дома, которая, увидев его, сразу сообразила:

— Это из-за тебя такой переполох? Приезжие чуть с полицией не подрались. Их главный требовал, чтобы тут все дворы обыскали, стращал, деньги предлагал. Но наши хлопцы его мигом отсюда наладили.

— Куда? — живо заинтересовался Лопухин.

— Тебе-то какая разница? — лениво поинтересовался Коля Вихраков. — Ты все равно дня два должен тут отсидеться. Откуда мы знаем, где они тебя искать станут? Перехватят по дороге, и всё!

— В каком смысле «всё»? — спросил Лопухин. И сник, поняв, о каком «всё» говорит ему сейчас сосед Коля.

Так и пришлось учителю Петру Алексеевичу Лопухину провести три дня в гостеприимном доме на самом западе Беларуси, неподалеку от польской границы, недавно им, Лопухиным, дважды цинично нарушенной.

В назначенный Колей срок выяснилось, что и ему, Коле, как раз пришла пора ехать обратно. Выяснилось также, что с собой Коля везет как раз четыре тяжеленные сумки, две из которых в знак благодарности за чудесное спасение просто обязан тащить Лопухин. Правда, приняв эти условия, Лопухин решил все остальные проблемы.

Муж хозяйки, двоюродный брат Коли Вихракова Марек, на своей машине отвез их прямо на вокзал, усадил в поезд и дал в дорогу две бутылки «домашнего средства от всех хвороб».

Но до дома Лопухину доехать было не суждено. Где-то возле Могилева Коля Вихраков сказал ему:

— Ты, Петя, посиди-ка в Москве. У тебя же сейчас каникулы? Значит, на работу не надо. Посиди, а то, не ровен час, тебя прямо в поезде отловят. Один я тебе уже ничем не помогу, сам понимаешь. Вот тебе деньги, а это — адрес.

Квартира, куда Лопухин вселился, была неожиданно уютной. Правда, в холодильнике было шаром покати, но он быстро и радостно сбегал в ближайший магазинчик с гордым названием «супермаркет» и отоварился там дня на три сразу.

Два дня он сидел в квартире. Потом — надоело! Вышел во двор, который заранее тщательно осмотрел из окна. Конечно, маловероятно, что его начнут искать в Москве. Вообще-то, если верить Вихракову, то никто и не догадался, что он, Лопухин, уже уехал из того маленького городка, где его чуть не поймали охранники Рыбакова.

Лопухин поворачивал мысли в самых разных направлениях, вертел их, менял местами, пока, наконец, не сообразил: а почему он побежал от охранника? Вообще-то понятно. Он побежал потому, что охранник опознал в нем того самого учителя, которого, возможно, видел вместе с Терезой.

Так. Именно так! Ну и что? Ну, а как его не видеть рядом с Терезой, если он учитель ее дочери. Ее и ее мужа Рыбакова, между прочим. И общался он с Терезой исключительно по учебным делам. Мозги заработали как-то слаженно. Так! С Терезой он виделся по школьным делам. Пусть идут к директрисе, пусть спрашивают эту корову Ирму. Она ведь приходила «извиняться»! Ага! Если он с Терезой виделся по школьным делам, то почему стал убегать от охранника ее мужа за три тысячи километров от родного дома? Вопрос, конечно, интересный! Погоди-ка, погоди. А кто сказал, что он «убегал» от него? Он, Петр Алексеевич Лопухин, просто бежал к своему соседу Коле Вихракову, с которым приехали по делам, поняли? По делам!

Ну вот, все и встало на свои места. И от сердца отлегло. Теперь можно было без опаски выходить в город, гулять по его переполненным улицам, дышать этим бензовоздухом и окунаться в густоту запыленной зелени Бульварного кольца, прежде известного Лопухину только по книгам.

И тут в отдохнувшей душе Лопухина вновь появилась Тереза, которая втянула его в эту авантюру жизни. Но, обдумав все, что случилось с ними, Петр выбрал свою линию поведения: ничего такого между ними не было! Все остальное — подозрения, беспочвенные подозрения.

Москва ему нравилась все больше, и он сожалел, что начался август и скоро придется уезжать. И он стал просыпаться рано утром, чтобы успеть обойти и повидать как можно больше.

В то утро он проснулся в половине шестого и уже заканчивал завтрак, готовясь выйти, когда раздался телефонный звонок.

Глава 8

Москва. Июнь

Свобода свободой, а пренебрегать условностями не стоит. Это Татьяна Серова знала совершенно точно и никогда не ждала звонков сверху, стараясь сыграть на опережение. Именно поэтому она была удивлена, когда ей позвонил, сам позвонил, первым, тот, кто чаще других контактировал с ней от имени Администрации Президента. Позвонил и пригласил пообедать. Обедали в небольшом ресторанчике на Новослободской. Ресторан был «хитрым местом» некоей фирмы, которая гарантировала конфиденциальность. Разговоры «от уха к уху» необходимы всем, поэтому добросовестность владельцев ресторана пристально контролировалась и щедро оплачивалась.