Пока сержанты закрепляли на его предплечьях и щиколотках стальные оковы, обычно неунывающий весельчак Красавчик потерянно лепетал, виновато заглядывая в глаза товарищей:

— Простите, братцы! Подвел я вас с этим «Сейбром». Сам не знаю, как так получилось. Не сдержался.

— Молчи, сволочь! Говорить будешь, когда тебя спросят, — шипел на арестованного майор Бурда.

По приказу Василия Сталина «Одессу» должны были ближайшим военно-транспортным самолетом отправить в Москву.

Штрафники прекрасно понимали, чем для «Одессы» закончится этот полет, и отказались в знак протеста работать, требуя справедливого разбирательства на месте событий. Майор Бурда испытал шок:

— Да вы свихнулись! Вас же всех за невыполнение приказа к стенке поставят!

— Я один за всех отвечаю как командир, — ответил особисту Нефедов. — Это я остановил полеты.

Но остальные летчики и техники эскадрильи не желали, чтобы их признанный «атаман» брал всю вину на себя. Общим собранием личного состава авиагруппы было подтверждено решение прекратить работу до тех пор, пока не будет справедливым образом решена судьбы арестованного Красавчика.

А на следующий день над аэродромом внезапно появился «Сейбр» с рисунком скачущего черного рыцаря на борту. Зенитчики его прозевали и открыли беспорядочный огонь с опозданием. «Сейбр» промчался над аэродромом на высоте не более десяти метров. Когда он шел на бреющем над самыми крышами домов и килями стоящих на земле самолетов, его работающий на форсаже двигатель оглушительно дребезжал так, словно железо по железу скрежещет. От грохота «доспехов» «Черного рыцаря», несущегося галопом над самыми головами людей, некоторые слабонервные в панике падали на землю, обхватив голову руками. Все ожидали, что «Сейбр» нанесет удар по самолетным стоянкам, складам боеприпасов и топливохранилищу. Но «Черный рыцарь» ограничился устрашающим проходом. Это явно была акция психологического давления. Бывший пилот люфтваффе следовал одному из любимых принципов своего повешенного в Нюрнберге командующего Германа Геринга, который любил повторять: «Противник должен проиграть битву еще до ее начала».

На прощание «Сейбр» сбросил на парашюте какой-то контейнер. К ящику долго не решались приблизиться. Только после того, как контейнер осмотрели саперы и выяснилось, что это не бомба-ловушка, посылку вскрыли. В коробке из-под галет оказались консервы, крупы, туалетные принадлежности. В приложенной к продуктам короткой записке на русском языке говорилось: «Бастуете? Высылаем вам гуманитарную помощь от нашего профсоюза летчиков».

Еще в коробку была вложена небольшая брошюрка-путеводитель по Липецку 1928 года выпуска. Это был персональный привет Нефедову от его старого знакомого Макса Хана — бывшего инструктора липецкой авиашколы, ставшего впоследствии знаменитым гитлеровским асом. Их последняя встреча, помнится, произошла в 1944 году, когда Борис сумел сбить реактивный «Мессершмит-262» Хана.

Борис был поражен, узнав, что немец тоже находится здесь в Корее. Возможно, именно он и был тем Ханом, который в паре с «Черным псом» недавно атаковал их с Батуром в тумане. «Но как он узнал про нашу „забастовку“?» — не мог понять Нефедов. Одно он знал наверняка: раз Хан здесь, то их дорожки обязательно вскоре пересекутся…

Самолет за Красавчиком, как и положено арестантскому «воронку», прибыл поздно ночью. Разминая в пальцах папиросу, Нефедов ждал, пока двухмоторная машина подрулит к стоянке. Свою трубку в виде головы Мефистофеля, как и все ценные вещи, он по старой традиции отдал фронтовым товарищам. Ордена тоже отдал на хранение одному из друзей. Закинув себе на плечо снятые с Лени кандалы, Нефедов направился навстречу появившимся из «Дугласа» офицерам.

— А где арестованный? — удивился знающий Нефедова в лицо командир личной охраны Василия Сталина. — Нам велено доставить в Москву другого человека!

— С Дона выдачи нет, — отрезал «Анархист», поднимаясь по трапу в салон Ли-2. — За все отвечает командир, с меня и спрос будет.

Пришедшие проводить командира летчики зароптали:

— Батя, мы с тобой! Так несправедливо.

Борис, наконец, размял сигарету, с удовольствием затянулся, выпустил дым через нос. Оглянувшись на верных дружков по штрафной эскадрилье, с усмешкой поинтересовался:

— Что, хлопцы, погулять в Первопрестольной захотелось? Понимаю… Только ведь задание нам пока никто не отменял. А за меня не бойтесь, через недельку вернусь. Пока «Анархист» кое-кому еще нужен…

К проходной авиабазы дальней авиации Игорь Нефедов подкатил на мотоцикле, а не прибыл на служебной машине, как было оговорено со «стратегами». По дороге с отцовской дачи с новеньким «байком» случилась досадная поломка. Ее устранение заняло слишком много времени. Чувствуя, что безнадежно опаздывает, Игорь не стал заезжать к себе в общежитие и на работу, где его ждала служебная машина, а сразу помчался на аэродром.

Авиационная часть располагалась в лесу, в стороне от автострады. Появление у секретного объекта подозрительного чужака вызвало немедленную реакцию охраны. Из домика КПП тут же появился суровый прапорщик в сопровождении ефрейтора с автоматом.

Вид Игорь действительно имел самый подозрительный. Вообще-то по инструкции сотрудникам ГРУ дозволялось и даже рекомендовалось отправляться на операции в штатском. Так легче было выполнить задание. Но при этом имелся в виду неброский костюм, например, в дождь можно было надеть болоньевый плащ-дождевик темного цвета. Но благодаря своему новому имиджу Игорь скорее привлекал к себе внимание, чем сливался с толпой. И все благодаря Марине. Подруга была в курсе всех модных мировых тенденций, обожала американское кино и хотела, чтобы ее избранник выглядел не хуже Марлона Брандо. Она доставала Игорю модные заграничные вещи и обижалась, если приятель их не носил. Ее заботами обычный парень на глазах преображался в яркого харизматика.

Так, как он, в Москве, наверное, никто больше не одевался. Поэтому даже на напрочь лишенном байкерских «наворотов» двухколесном ижевском «работяге» новоиспеченный беспечный ездок выглядел почти как Джек Николсон на «Харлее». Вскоре Игорь и сам привык к своему новому стилю и с удовольствием ловил на себе заинтересованные девичьи взгляды. Парни же, как правило, отчаянно завидовали счастливому обладателю мотоциклетной кожаной куртки-«косухи», джинсов-клеш и настоящих, а не самопальных ковбойских сапог из буйволиной кожи с высокими каблуками и острыми носами.

Но только сейчас Игорь спохватился, что совершил очередную непростительную глупость, отправившись на серьезное задание в таком экстравагантном виде. Стилягой мог оказаться кто угодно — студент, инженер, даже сын небольшого начальника, но только не офицер и кандидат в члены КПСС. Конечно, прошли времена, когда за пристрастие к иностранной одежде исключали из партии и выгоняли с работы. Но отношение к модникам по-прежнему оставалось подозрительно-снисходительным. А Игорь вдобавок еще служил не где-нибудь, а в разведке, так сказать, на передовой борьбы с «загнивающим Западом». Но из-за досадной поломки мотоцикла у него сегодня просто вылетело из головы, что надо непременно заскочить в общежитие и переодеться. Да он бы и не успел. До вылета оставалось менее часа.