Квартира, та самая, что окнами на Кремль, была похожа на музей. Все белое с золотом, и стены, и потолки, и мебель, и даже рамы картин. Полы напоминают гладкий сверкающий лед. Все блестит, все такое светлое, белое, ослепительное, что Никита зажмурился, едва только переступил порог.

В гостиной он увидел все семейство – молодую вдову Врадия и ее родителей. Отец, Власов Владимир Петрович, крупный чиновник, меньше всего выглядел огорченным, в то время как мать с дочерью, во всем черном, сидели с красными и мокрыми лицами.

– Вы проходите, можете поговорить с моей дочерью, – сказал отец семейства хорошо поставленным голосом. Аккуратно подстриженный, запакованный в тесный серый костюм, он нервно ощупывал галстук, яркий, рубинового оттенка, нарядный, давящий на горло. Его порывистые движения и скупые, оброненные как бы случайно, распорядительные фразы говорили о том, что он спешит поскорее покинуть эту траурную обстановку и что ему и дела нет до смерти зятя. Наконец он ушел.

– Он никогда не любил моего мужа, – вдруг разрыдалась вдова, молодая женщина, больше похожая на десятиклассницу, на которую надели взрослое черное вечернее платье. – Проходите, пожалуйста. И расскажите уже поскорее, его нашли?

– Кого? – Никита присел на белый, обитый атласом диванчик, чувствуя себя при этом крайне неловко, словно опасаясь, что его синие джинсы могут оставить на ткани голубое пятно.

– Как кого? Убийцу, конечно!

– Наденька, прошли всего сутки. Думаешь, это так легко – найти преступника?

Обе женщины были одной породы, светловолосые, с нежной розовой кожей и голубыми глазами. Только Наденька была субтильной, хрупкой, в то время как ее мать слегка расплылась и выглядела более здоровой и привлекательной женщиной.

За огромным, в пол, окном, слегка прикрытым воздушной прозрачной занавеской, видно было, как падает снег. И от снега и белизны вокруг Никите Дмитриеву стало холодно. Он словно и забыл, зачем пришел.

Он собрался:

– Надежда Владимировна, примите мои соболезнования… Скажите, когда вы видели вашего мужа последний раз?

– Позавчера, то есть в день убийства и видела. Утром. Он оделся и куда-то поехал. На работу. Он всегда рано утром уезжал. Капа приготовила завтрак, но он только выпил кофе. Это она так потом рассказывала.

– Кто у нас Капа?

– Домработница.

– А где она сейчас?

– Да здесь где-то, в своей комнате. Позвать?

– Я сейчас приведу ее, – поднялась Власова-старшая.

– Лилия Николаевна, позовите, конечно.

Никита, глядя на Надежду, пытался представить себе жизнь и быт этой семьи. Понятное дело, что домработница здесь проживает, потому что поддерживать чистоту и порядок в такой огромной белой квартире довольно трудно.

– Вы никогда не готовили мужу завтрак? – зачем-то спросил он. Вероятно, для того чтобы понять, какие отношения существовали между супругами и способна ли была молодая жена вообще что-либо делать… помимо того, чтобы спать, есть и развлекаться.

– Нет. Никогда. Капа готовит. Но какое отношение это имеет к нашему делу? Вы хотя бы поняли мотив убийства? Кому понадобилось его убивать? Он же просто бизнесмен, хотя и успешный. Врагов у него не было. Мы жили спокойно, и Коля казался счастливым. За что его могли убить?

– Трудно сказать. Я затем и пришел, чтобы расспросить вас о нем. Каким он был человеком? Кто были его друзья, круг общения? Не было ли у него врагов?

– Он был хорошим парнем…

Вернулась Лилия Николаевна с девушкой в голубом форменном платье, поверх которого был надет белый передник. Цирк просто какой-то! Горничная в передничке! И как же ей убираться в белом переднике? Как готовить? А брызги томатного соуса, жирные пятна? Никите казалось, что он попал в декорации какого-то новомодного сериала, где все – сплошная бутафория и полное отсутствие реальности.

– Капитолина, вспомните, пожалуйста, как выглядел, о чем говорил и в каком настроении был Николай Врадий, когда вы видели его последний раз.

Перепуганная домработница не могла сказать ничего вразумительного. Все как обычно. Выпил кофе да и ушел. Настроение было хорошее. Ничего не говорил, даже по телефону.

Никита подумал, что напрасно он допрашивал свидетельницу в присутствии ее хозяев. Записав номер ее телефона, он запланировал встретиться с ней еще раз и поговорить уже по-другому, постараться вывести ее на откровенность. Домработницы всегда знают много о своих хозяевах.

Они отпустили девушку, Никита засыпал вопросами вдову. Но и она ничего толком не рассказала.

– Вы знали, что ваш муж время от времени бывает в квартире бывшей жены? – Он задал главный вопрос, понимая, что именно эта тема и может срезонировать и вызвать желание молодой вдовы заговорить по существу.

– Знала ли я? Конечно, знала! И больше всего боялась, что он вернется к ней.

– А мы говорили тебе, Наденька, что так оно и будет. Что на чужом несчастье свое счастье не построишь, – прорвало и мамашу. – Извините, не запомнила вашего имени.

– Никита Семенович.

– Так вот, Никита Семенович, вы, наверное, уже поняли, что моя дочка была завидной невестой. Что женихов была целая толпа. Но она почему-то выбрала женатого Врадия! Господи, а фамилия-то какая? Мы с отцом так и звали его – Врадий. Словно у него и имени-то не было.

– Мам! – захныкала Надя, и на ее нежном лбу образовалась глубокая морщинка.

– Нет, он парень неплохой, некорыстный, уж мы его проверяли, ловушки, знаете ли, разные психологические ставили, чтобы понять, зачем он женился на нашей Наде. Знаете, что поняли? Он на самом деле влюбился в нашу дочь. И ничего-то ему от нас, я имею в виду материальные вещи, не надо было. А что? У него и квартира имеется неплохая, и две машины есть. И это учитывая, что он оставил бывшей жене квартиру, машину, да еще и содержал ее. Нет, я понимаю, конечно, что он поступил с ней дурно, непорядочно, и сто раз твердила Наде, что раз он так поступил с этой Ольгой, то может бросить и тебя. Но разве ж они нас слушают? Короче, история некрасивая, стыдная, но Надя так хотела этого брака, так страдала по нему, что мы с отцом сдались. Свадьба была роскошная, можете посмотреть в интернете, там все хорошо освещалось, мы приглашали звезд… Но не это главное. Володя невзлюбил его. Вот сразу. Они практически и не общались. Он считал его подлецом, представляете? Своего собственного зятя!

– Мам, ты что такое говоришь! Следователь сейчас подумает, что это вообще мой отец его убил!

Никита смутился. Что мать, что дочь – умом точно не блещут. И вообще живут в