каком-то своем мирке, где все подчинено удовлетворению желаний единственной дочери.

– Вы упрекали мужа этими визитами к бывшей жене?

– Конечно. Было бы глупо это отрицать. Я страшно ревновала его к ней. И как же не ревновать, если я знала, что он точно ездит туда. Правда, бывает там совсем недолго. То за какими-то документами, то за фотографиями, а однажды и вовсе поехал за пижамой, как если бы я не могла купить ему новую! Да он просто тосковал по ней, понимаете?

– По бывшей жене?

– Думаю, и по жене, главное, по квартире, к которой привык. Там же совершенно другая обстановка, там все проще и привычнее. Он сразу сказал мне, что ему здесь не очень уютно. Он как-то даже выразился, что боится ступать в черных носках по белому полу. Да, это правда. Но я-то что могла сделать? Эту квартиру мне подарили родители. Еще перед свадьбой. Ну да, они переборщили с этой белизной и позолотой, но виноват дизайнер, который посоветовал им этот вариант…

Никита вежливо и очень аккуратно попросил Лилию Николаевну оставить их вдвоем.

– Да-да, извините, мне и самой надо было догадаться, – она ушла, что-то бормоча себе под нос и вздыхая.

– Скажите, Надежда, вы были счастливы с Николаем?

– Да. Точнее… я точно была счастлива, а вот он – теперь уже и не знаю. Нет, он хорошо ко мне относился, был нежен со мной. Мы хорошо вместе проводили время, но у меня постоянно было такое ощущение, словно он здесь временно. Не знаю, как вам это объяснить.

– Как вы познакомились?

– Вы не поверите… Просто в кафе. На Арбате. Я пила кофе, а он сидел за соседним столиком. Какой-то человек прошел мимо него, да так неловко, что смахнул чашку с кофе с его столика, и оно, к счастью, пролилось на его руку, на одежде не было ни пятнышка… Он принялся промокать руку салфетками, и я, непонятно зачем, тем более что к нему уже направилась официантка, тоже подошла с пачкой салфеток, которую взяла со своего столика. Вот такая банальщина. Он предложил мне выпить кофе в другом кафе неподалеку. Я согласилась. Знаете, был такой солнечный день, и у меня было отличное настроение… Мы зашли в «Рукколу», заказали стейк из лосося, спагетти и мороженое. И так хорошо посидели. Поговорили. А потом вдруг пошел дождь. Да такой сильный, с ветром. И нас, что называется, ветром и сдуло… Не помню, как мы оказались в номере отеля «Лотти». Вот так все и произошло. Как в романе. А потом все и закрутилось.

– Вы знали, что он женат?

– Да, разумеется, он сразу сказал.

– Почему он выбрал вас? Бросил молодую и красивую жену и женился на вас?

– Влюбился. Другого объяснения просто нет. Знаете, я всегда уважала его за то, что никогда не говорил о бывшей жене ничего плохого. Он вообще старался о ней не говорить. Но я видела, как он страдает. У меня иногда было такое чувство, будто бы он сильно жалеет о том, что сделал. Даже не сделал, а натворил. Нам было хорошо вместе, и наш роман был как шампанское. Мы были как пьяные. А потом, когда он сделал мне предложение, и позже, когда осознал, что сделал, что предал жену, что причинил ей боль… Словом, все это было сложно. И я чувствовала это. Но не могла его отпустить.

Никита начал злиться на нее. Не как следователь, которого утомил допрос, а как мужчина, которого уже начала порядком раздражать эта избалованная и капризная девица вся в сверкающих бриллиантах. Особенно его бесил толстый, вычурный и вульгарный золотой браслет на ее руке. Даже не браслет, а браслетище! Вот, мол, смотрите, на мне килограмм золота!

– Вы устраивали ему скандалы? Ревновали его?

– Да. Я мучила, пытала его, все расспрашивала, зачем он туда ходит. Я призналась, что наняла человека, который следил за ним. Призналась, что и сама ездила туда, чтобы убедиться, что там никого нет…

– Как это?

– Он приезжал туда и выходил из квартиры довольно быстро. Выносил оттуда, словно для вида, как будто бы знал, что за ним следят, какой-нибудь пакет или коробку. Ерунда все это! Думаю, что он привозил ей деньги. Подозреваю, нет, я точно знаю, что он ей не звонил, не предупреждал о визитах. Потому что я проверяла его телефон. Когда получалось.

– От кого вы узнали о смерти вашего мужа?

– Папа позвонил и сказал. Позавчера. Так и сказал: твоего застрелили. Я даже сначала не поверила.

– Вы не удивились, что его убили в квартире Ольги Корнетовой?

– Удивилась, конечно.

– Вам рассказали, каким именно образом его убили?

– Да! И это ужасно!

– И вы даже не предположили, что его могли убить по ошибке?

– Нет… Это уже потом я вдруг подумала, что приходили к ней, что хотели убить ее… Но, с другой стороны, откуда убийца мог знать, что за дверью именно она? Получается, что в прихожей кто-то разговаривал женским голосом, понимаете? Иначе зачем стрелять? Но мне отец рассказал, что в квартире он был вроде бы, но это не точно, один, то есть если он и разговаривал, то, разумеется, мужским голосом… Короче, я запуталась. Хотя были еще варианты. Предположим, у Ольги был любовник. Женатый. Он пришел к ней, а за ним следила его жена. Она услышала его голос, тоже следила за ним… и выстрелила… Хотя, быть может, собиралась застрелить Ольгу, любовницу. А случайно попала в моего Колю. Да, такое тоже возможно.

– Да. Все могло быть. Надежда, если вспомните еще что-нибудь, что может иметь отношение к делу, сообщите. Я оставлю вам визитку. Так в каком отеле вы, говорите, останавливались? Вернее… провели время?

– Мы и потом там бывали. Когда хотели помириться… Это гостиница «Лотти». На Арбате. Там спальня была в красных тонах, и нам тогда еще в первый раз показалось, что в комнате от этих красных стен так тепло… Мы же промокли… Они казались нам раскаленными.

– Не можете вспомнить, когда это точно было? – Вот этот вопрос уж точно был лишним, подумал Никита. Он и сам не понял, зачем задал его. Хотя… Иногда такие вот бесполезные вопросы могут повернуть беседу в нужное русло.

– Я точно помню. Такое не забывается. 23 июня 2019 года. Вот так. Только я не понимаю, зачем вам это? Вы что, не верите мне?

Он не ответил. Понимал, что этот вопрос задел ее, но все равно промолчал. Не может же он в присутствии несчастной вдовы предположить, что у Врадия таких девушек, которых он