За последние несколько дней они не раз вели приятные разговоры и даже вместе играли на турнире.

– Пикник, конечно, не дает возможности потратить много энергии. Но и у него есть свои преимущества.

– Совершенно верно, – усмехнулась мисс Гордон. – Вы не ездите верхом?

– Откровенно говоря, я не слишком искусная наездница. Только не нужно говорить, как сильно вы разочарованы. Я уже выслушала Хантли, и этого более чем достаточно!

– И настроение у него сразу испортилось? – хихикнула мисс Гордон.

– Еще как! – Лили с интересом рассматривала женщину. – Вы очень хорошо знаете графа.

– Мы знакомы много лет. Его жена… – Улыбка мисс Гордон исчезла. – Мойра была моей лучшей подругой, и бедный Джеффри был вне себя от горя, когда она умерла.

– Я очень сожалею о вашей потере.

– Спасибо. Нам ее, конечно, не хватает, но жизнь продолжается. – Хотя глаза мисс Гордон блестели от непролитых слез, она выдавила грустный смешок. – Ах, я становлюсь плаксивой. Да еще в такой чудесный день!

Лили взяла ее под руку.

– Мне не стоило допытываться.

– Вздор. Вы задали простой вопрос. Это я превратилась в лейку. – Она повернулась и оглядела гостей. – Похоже, все уже собрались.

– Как много людей!

– Но не для герцогини. Я была у нее трижды, и каждый раз собиралось так же много гостей.

– Ну и толпа!

– Да, очень трудно отыскать здесь знакомых и поговорить о чем-то интересном, а уж запомнить все имена просто невозможно. Хантли говорит, – усмехнулась мисс Гордон, – что у меня слишком слабая память, хотя я никогда не забываю пикантные сплетни.

– Моя сестра Далия утверждает, что сплетни целительны для души.

– Во всяком случае, добавляют интереса к жизни.

Мисс Гордон надела перчатки.

– Прогулка будет чудесной.

– Да. Все настроены повеселиться.

– О, герцогиня никогда не приглашает скучных людей. Говорит, что не выносит их.

Лили рассмеялась, глядя в сторону герцогини, разговаривавшей с Макдугалом. Ее светлость показывала на экипажи, запряженные четверками удивительно красивых лошадей.

– Какие чудесные кони!

– О да. Герцог помешан на лошадях. Говорят, у него на каждый день года есть своя лошадь, и по две на воскресенья.

– Представить не могу, что у кого-то есть деньги прокормить столько лошадей.

– Я тоже. Скажите, мисс… не возражаете, если я буду звать вас Лили?

– Разумеется, нет. Я сразу почувствую себя как дома. Скучаю по сестре гораздо больше, чем могла предположить.

– Пожалуйста, в таком случае зовите меня Эммой. У вас две сестры, не так ли? – Заметив изумленный взгляд Лили, она добавила: – Блестящее замужество вашей сестры Роуз произвело фурор в обществе. Об этом столько говорили!

– Вот как? И что именно?

– Ничего плохого. Только что герцогиня свела молодых людей, и ваша сестра и лорд Синклер страстно друг в друга влюблены. – Эмма сделала смешную гримаску. – Это идет вразрез с модой, знаете ли, что делает случившееся совершенно новой модой.

– Ах, мода так противоречива! – фыркнула Лили.

Эмма присмотрелась к ее платью, частично сейчас скрытому красным плащом, и поразилась обманчиво простому покрою. Голубой муслин, широкая белая лента под грудью, украшенная маленькими красными розетками…

– Простите за любопытство, где вы купили это платье? Оно прелестно.

Лили сама его сшила, но ей показалось неприличным признаться в этом, потому она просто ответила:

– Попросила сшить портниху из Кейт-Мэнор.

– Оно не французское? – поразилась Эмма.

– Вовсе нет.

Лили увидела фасон в женском журнале и умело его скопировала.

– Жаль, что у меня нет портнихи, которая могла бы шить такие платья. Приходится покупать наряды на Бонд-стрит, что не так уж плохо, но я ничем не отличаюсь от остальных дам: все так однообразно! – Эмма неожиданно устремила взгляд куда-то за плечо Лили. Впрочем, как и все окружающие. – Не смотрите туда, но только что прибыл принц Вольфински. Такой красавец! – Она лукаво взглянула на Лили. – Полагаю, вы знаете его достаточно хорошо.

Лили старалась оставаться бесстрастной.

– Совсем немного.

Если Эмма заметила, сколько внимания уделяет ей Вольф, что говорить об остальных гостях? Это еще одна причина, по которой Лили лучше держаться от него подальше.

Небрежно пожав плечами, она пояснила:

– Принц здесь почти никого не знает.

– Зато сегодня у него есть предпочтение. – Эмма снова посмотрела в сторону Вольфа. – Он сопровождает свою бабушку. Я слышала, характер у нее нелегкий.

Лили повернулась и увидела, что Вольф запрягает в блестящую одноконную двухместную карету, где сидела крошечная высохшая старушка в черном, большого черного мерина.

– Его бабушка – великая герцогиня… как там ее… – Эмма вздохнула. – Видите? Я не запоминаю имен. Один из множества моих недостатков.

Стоя на другом конце двора, Вольф взглядом отыскал Лили. У нее перехватило дыхание. Кожу словно опалило жаром. Вольф улыбнулся и направился к ней, игнорируя громкий зов своей бабушки, которая бросила на Лили взгляд такой же черный, как ее платье. Ее лицо скривилось в неодобрительной гримасе.

Но Вольф, как ни в чем не бывало, пересек двор. Лили отметила, что его узкие бедра охватывает толстый кожаный ремень, а мешковатые черные брюки заправлены в кожаные, лишенные традиционного блеска сапоги. В отличие от других джентльменов, надевших галстуки, жилеты и фраки, он выбрал свободную белую рубашку и широкий фрак. На шее был небрежно повязан узкий галстук. Широкие плечи облегал плащ.

Но больше всего взгляд Лили притягивал его мужественный и чувственный рот, обрамленный аккуратной черной бородкой. Ее рука, сжимавшая ленты шляпки, сделалась влажной.

– Он очень красив, верно? – повторила Эмма, оценивающе разглядывая Вольфа. – Похож на большого медведя.

Во всяком случае, силен, как медведь. В день их первой встречи он нес ее по лесу до самой двери замка Флорс. А два дня назад, целуя ее, оторвал от земли и держал так целую вечность.

Ее взгляд скользнул по его рукам, и Лили живо представила его мощные мышцы. Сможет ли она обхватить их пальцами? Не то чтобы она намерена попытаться. Но все же…

Она покачала головой. Нужно прекратить предаваться пустым мечтам и начать думать о своем долге. Отец рассчитывает на нее, и она не может его подвести.

И все же… при одном взгляде на Вольфа она не может не желать…

Лили закрыла глаза. Нет.