– Сеньоры, мы должны ускользнуть от них. Выйти, так сказать, через заднюю дверь, пока они караулят переднюю. Это можно сделать, спустив одного человека с утеса. Двоих, если понадобится.

– Но где?

– Там, где спустился баран.

– Что? Пятьсот футов! Это невозможно! У нас не хватит веревок даже на половину этого расстояния.

– Нам понадобится веревка лишь на треть этой длины.

– Объяснись, дон Педро.

– Конечно, твоя милость. Я внимательно осмотрел утес, где спрыгнул баран. Там через промежутки есть карнизы; они не широкие, но достаточно широки, чтобы баран мог на них прыгнуть и удержаться. Эти животные цепляются за камни, как белки или кошки. Некоторые карнизы идут наклонно вниз и зигзагом соединяются с другими, тоже наклонными; баран, должно быть, прошел по ним, время от времени прыгая, где это было необходимо. Как мы знаем, он благополучно добрался до дна и убежал. Если это сделал он, мы тоже сможем.

Наступила тишина. Все выглядели довольными: слова гамбусино возродили почти умершую надежду. Все видели, что его план можно осуществить, но боялись, что не хватит веревки.

– Кажется, вопрос только в этом, – говорит дон Эстеван, словно обращаясь к самому себе.

Остальные тоже задумались. Все вспоминают сколько веревок для привязывания лошадей прихватили при торопливом бегстве из лагеря.

– Por Dios, твоя милость, – говорит гамбусино, – это вообще не вопрос. У нас достаточно материала, чтобы изготовить веревки не только для спуска, но и для того, чтобы обернуть всю гору. Мили, если понадобится!

– Что за материал? – удивленно спрашивают несколько присутствующих.

– Mira! – восклицает гамбусино. – Вот это!

Он вскакивает со связки сухих листьев мескаля, на которой сидел, и ногой толкает ее перед собой.

Все понимают его; они знают, что волокна этого растения похожи на лен или коноплю, их можно превратить в нити, ткань или трос. А на месе этих растений неограниченное количество.

– Никаких проблем с веревкой, кабаллерос; вопрос лишь в том, сколько времени уйдет на ее изготовление. Вы привыкли к работе с тросами, и это будет недолго.

– Конечно, – отвечают все. – Будем работать день и ночь, чтобы сделать.

– Думаю, достаточно будет одного дня. И если нам повезет, завтра к этому времени наш посыльный будет уже в пути в безопасности от проклятых краснокожих.

Обсуждают некоторые подробности изготовления веревок, совершенствуя план. Потом расходятся отдыхать с большей надеждой, что во многих предшествующих вечерах.

Глава XXII

Молодой доброволец

Начинается новый день, лучи раннего солнца освещают вершину Серро Пертидо, и в лагере осажденных начинается необычная суета. Все собирают высохшие листья мескаля; сами растения были срезаны несколько дней назад; к счастью, их много. Другие, вооружившись примитивными молотками, бьют эти листья о стволы деревьев, отделяя волокна; наконец, еще несколько человек сплетают нити, из которых позже будут сделаны прочные веревки.

Выясняется, что веревки нужно не так уж много: наверх прихватили несколько лассо, ими были обвязаны тюки с вещами; из них и других кусков сплетают трос длиной в двести футов, достаточно прочный, чтобы выдержать вес любого человека. Задолго до наступления ночи оборудование для спуска готово, и, как и раньше, ждут наступления темноты, чтобы использовать его.

Тем временем дон Эстеван, два Трессилиана и Висенте проводят почти все утро на утесе, с которого спрыгнул снежный баран, разглядывая стену со всех возможных углов, определяя положение карнизов и их расстояние друг от друга. Как и сказал гамбусино, это последовательность очень узких карнизов, впрочем, достаточно широких, чтобы на них мог встать человек; одни из них горизонтальные, другие наклонные, они опускаются зигзагами, пока в ста футах от снования фасад скалы становится крутым и лишенным всяких выступов. До этого пункта спускаться будет нетрудно; теперь, когда в их распоряжении прочная веревка, они и дальше не ожидают особых трудностей.

Во время этой разведки, они увидели какой-то объект и с большим интересом смотрели на него. Они находились на западной стороне месы недалеко от поворота ее на юг. Равнина в этом месте от лагеря осаждающих не видна; и на этой равнине на расстоянии примерно в милю или чуть больше хорошее пастбище; здесь из озера вытекает маленький ручей, разливается на большом расстоянии и увлажняет почву; трава здесь свежая и зеленая.

И вот по этому участку свежей зелени взад и вперед движется объект, привлекший их внимание, – большая угольно-черная лошадь; все узнали Крестоносца. И не удивились, увидев его здесь. Это место стало его обычным пастбищем, и не раз Генри Трессилиан смотрел на него сверху, не раз индейцы пытались его поймать, но он всегда уходил от них. Он по-прежнему свободен, как антилопы, которые иногда видны вокруг него.

Закончив осмотр стены и отметив все детали, которые могут помочь в осуществлении замысла, они некоторое время стоят и смотрят на лошадь; у ее молодого хозяина мысль, которой он пока ни с кем не делится. И ничего не говорит до возвращения в лагерь, пока не возникает вопрос, кого именно опустят с утеса; все считают, что лучше отправить двух посыльных: они будут помогать и поддерживать друг друга. Все также полагают, что, как и раньше, нужно прибегнуть к лотерее.

И вот, когда наступает время решить этот вопрос и все пригодные для отправки посыльными снова собираются, делается предложение, которое всех застает врасплох Самый молодой член группы Генри Трессилиан говорит:

– Позвольте мне идти одному.

Все вопросительно и удивленно смотрят на него, и его отец восклицает:

– Ты хочешь идти один, сын мой? Почему ты это предлагаешь?

– Потому что так будет лучше, отец.

– Почему лучше? Я тебя не понимаю.

– Крестоносец понесет только меня.

– А! Крестоносец! Так вот что ты придумал.

– Por Dios! – восклицает старший партнер. – Я вижу, что предлагает твой сын, дон Роберто. Это замечательная мысль!

– Да, – говорит молодой англичанин отцу, – я думаю об этом со вчерашнего дня. На спине Крестоносца я доберусь до Ариспе на несколько дней раньше, чем пешком. И когда подо мной будет Крестоносец, я не боюсь, что индейцы меня остановят.

– То, что нужно! – радостно восклицает дон Эстеван. – Но, сеньор Энрике, ты уверен, что сможешь поймать коня?

– Поймать? Да он сам придет, когда я его позову. Как только я окажусь на равнине и он услышит мой голос, он будет рядом со мной.

– А почему бы мне не поехать на нем? – вмешивается Педро Висенте; он хочет уберечь юношу от риска. – Я знаю дорогу лучше тебя, мучачо.

– Возможно, – отвечает тот. – Но я тоже знаю ее достаточно. А Крестоносец не позволит никому подойти к себе, тем более ехать верхом.