Молодой англичанин видит это странное поведение, но не понимает его причины. Однако он знает, что долго стоять они не будут; в лучшем освещении он видит разрыв в их линии, поворачивает к нему коня, произносит приказ, касается коленом и скачет вперед, намереваясь воспользоваться возможностью.

Через десять шагов он оказывается между двумя всадниками койотеро, но тут чувствует, что узда вырывается у него из руки, он слетает с седла, падает и с силой ударяется о землю!

К счастью, он не ошеломлен и не теряет сознание; он знает, что произошло – его поймали, это лассо. Правая рука его свободна, он мгновенно вскакивает достает нож, перерезает веревку и освобождается.

Это было бы бесцельно, если бы у него была другая лошадь. Но умное животное, как будто понимая, что произошло, не убегает, а остается рядом, и еще через мгновение хозяин снова у него на спине.

Прямо перед ним просвет, и храбрый юноша снова скачет вперед; ему способствует охватившее индейцев смятение. В тусклом свете они не отличают необычную лошадь от своих, и их удивление усиливается от суеверного страха; это держит их на месте. Они лишь перекрикиваются, задают друг другу вопросы, но не пытаются преследовать.

Генри Трессилиан уже считает себя в безопасности, когда один индеец, державшийся за остальными, выходит вперед и галопом, как и он, мчится к нему. Прежде чем Генри успевает повернуть, животные с силой сталкиваются, лошадь индейца встает на дыбы и сбрасывает всадника. У того в руке ружье; видя бледнолицего, он поднимает ружье к плечу и прицеливается. Но не успевает нажать на курок: англичанин тоже успел достать пистолет и стреляет первым. Дикарь, издав болезненный крик, делает, пошатываясь, один-два шага и падает на траву.

Больше перед ним никого нет; хозяин отдает коню приказ, и они уносятся с такой скоростью, словно участвуют в гонках.

Глава XXV

Снова наверху

Проходит какое-то время, прежде чем индейцы приходят в себя. Они все еще не знают: призрак ли черный конь или он из плоти и крови.

Только после того как они собираются и совещаются друг с другом, эта загадка разгадывается. Самые умные из индейцев приходят к выводу, что один из бледнолицых каким-то образом спустился с вершины, поймал коня и сел на него. У них есть явное доказательство, что по крайней мере всадник – плотское существо: их товарищ, лежащий на земле с пулей в теле.

Это зрелище возрождает их гнев, и от мстительных криков дрожит небо. Но ненадолго. Наступает тишина, и в ночи слышны звуки скачущей лошади: это уходит беглец, побуждая индейцев начать преследование.

Они галопом скачут вслед, но не все, примерно половина поворачивает лошадей к утесу. Если белые люди сумели спустить вниз одного, должны быть какие-то следы этого, и индейцы намерены их отыскать.

* * *

Невозможно описать чувства оставшихся наверху, особенно тех, кто стоит на карнизах, ожидая результата. Они не могут дать сигнал поднимать их, пока не узнают, погиб ли их посыльный или ушел, и с того момента, как он отошел от утеса, они не знают, каков результат. Напряженное ожидание с самого начала: они не видели проезжающих внизу индейцев, но слышали удары копыта о камень или о твердую землю. Они не знают, что это означает, но понимают – что-то неблагоприятное, враждебное. Лошади внизу не могут быть без людей на спинах, а это враги.

Напряженно прислушиваясь, они слышат какие-то непрерывные крики и вой койотов по всей равнине. Это тоже их удивляет, но они не успевают об этом подумать; более понятные звуки достигают их слуха; ржание лошади. Большинство знакомо с своеобразным ржанием Крестоносца и узнают его.

Теперь слушают еще внимательней. Но недолго, потому что новые звуки до предела усиливают опасения: голоса множества людей, судя по акценту, индейцев.

Роберт Трессилиан, который вместе с гамбусино все еще стоит на самом нижнем карнизе, чувствует, как сжимается сердце, и восклицает:

– Мой бедный мальчик! Он погиб, погиб!

– Подожди, сеньор, – отвечает Висенте, с усилием стараясь сохранить спокойствие. – Мы этого еще не знаем. Еще не все потеряно. Ваш храбрый сын может воспользоваться этим смятением. Oiga! (Слушайте!) Что это?

Его вопрос связан с новым взрывом криков на равнине, потом мгновенная тишина и гул от столкновения двух массивных тел, потом выстрел и сразу на ним крик – стон.

– Пистолет! – восклицает гамбусино. – Тот, что взял с собой сеньор Энрике. Я уверен, что это стрелял он.

Отец слишком встревожен, чтобы ответить, но прислушивается с громко бьющимся сердцем.

Слышен стук копыт идущей галопом лошади, и это его подбадривает: может, его сын спасся.

Снова громкий смешанный шум, со множеством восклицаний, мстительно звучат голоса; потом топот других лошадей: по-видимому, началось преследование.

Что теперь делать: подтянуть веревку и самим подниматься? Как будто больше нет причин оставаться; посыльный либо в безопасности, либо схвачен; так или иначе назад он не поднимется. Так что они могут возвращаться на утес.

К тому же пора подумать и о собственной безопасности. Полоска света на горизонте предвещает восход луны. Ее лучи уже отражаются на равнине, разгоняя темноту, делая видимыми предметы, и теперь они видят внизу на ллано темную массу всадников, направляющихся к месе.

– Нам пора подниматься, дон Роберто, – говорит гамбусино, – они направляются сюда. И, если увидят висящую веревку, увидят и нас, и тогда мы погибли. У них с собой ружья, а мы будем совсем недалеко от них, не дальше тридцати ярдов. Por Dios! Если они увидят нас, мы погибли!

Дон Роберто не возражает. Ушел ли его сын или захвачен, в обоих случаях он не может вернуться к ним. Как и спутник, он понимает близость опасности и соглашается подниматься.

Они молча подтягивают веревку и, как только она оказывается в их руках, передают наверх сигнал поднимать их. Сначала один обвязывается веревкой, и его быстро поднимают; потом веревку опускают, и, поднятый невидимыми рукам, устремляется вверх второй.

Теперь на следующем карнизе четыре человека; точно таким же образом они один за другим поднимаются, наклон карнизов помогает в подъеме. Все проделывается бесшумно, осторожно: теперь дикари видны внизу у основания утеса.

Без помех добрались до последнего карниза и считают уже что опасность миновала.

Увы, это не так! Тишина нарушается камнем, сдвинутым с места и покатившимся вниз. В это же мгновение над горизонтом показывается предательская луна, делая их видными индейцам.

Следует хор диких криков и выстрелы – целый залп; пули ударяются в