он достиг шелковистых локонов между ее бедер, к тому времени, когда он вдохнул ее сладкий аромат, он знал, что голод, терзающий его, не утихнет в ближайшее время.

С решимостью он раздвинул ее бедра, дразня ее губами от внутренней поверхности бедер к коленям и обратно, пока она не начала корчиться от желания. Только тогда он поцеловал ее в последний раз, скользнув языком по ее мягкой плоти. Она закричала в восторге, который заставил его еще раз задуматься о ее опыте, прежде чем он снова предался ощущениям.

У Джавида было много любовниц, но ни одна из них не отвечала так спонтанно, как Анаис. Казалось, что ее собственные реакции были для нее в новинку, ее вздохи были полны испуганного удивления и восторга.

Это было… уникально. Восхитительно. Захватывающе.

Анаис думала, что увидеть на террасе Джавида, одетого только в пижамные штаны, было настоящей пыткой. Но смотреть, как он стоит рядом с кроватью, тяжело дыша, было совершенно другим уровнем восхитительного мучения. Он сбросил с себя одежду без малейшего смущения, с животной уверенностью в себе, которая только усилила ее желание. Она обманывала себя, думая, что насытилась видом его прекрасного тела. Желание, которое она испытывала раньше, несмотря на то что она ограничивалась поцелуями и интенсивными ласками, было далеко не таким интенсивным в ее отношениях с Пьером.

Откровенно говоря, она была даже благодарна ему, что он бросил ее. Потому что, если это было то, что ждало ее все время…

Джавид прокрался на кровать, напряжение его мышц завораживало, и она охотно отказалась от грустных воспоминаний. Но когда он приблизился после того, как надел презерватив, лихорадка в его глазах разожгла пожар в ее крови.

По его осторожным взглядам она поняла, что почти выдала себя своими непроверенными реакциями на его прикосновения.

Она должна сказать ему…

Анаис не понимала, почему она держала свой статус девственницы в секрете. В конце концов, он скоро обнаружит это сам. Она сглотнула, когда его невероятное тело нависло над ней. Эти глаза снова изучали ее, лазерный фокус одновременно и возбуждал, и тревожил. Он наблюдал за ней с пристальным вниманием, которое заставляло ее чувствовать, что в этот момент его больше ничего не интересовало. Она никогда не ощущала ничего подобного.

И она не была уверена, что когда-либо испытает это в будущем.

Что-то острое и яростное застало ее врасплох вслед за этой мыслью, заставив ее сердце биться чаще, когда они смотрели друг другу в глаза.

— Раздвинь бедра перед мужем, солнце мое, — прошептал он ей в губы.

Еще одна волна дрожи пробежала по ней. Нежные ласки, которые так легко срывались с его губ, были еще одной щелью в ее броне. То, что он знал, что ласковые слова так влияли на нее, должно было сделать ее более осторожной. Но, наоборот, они заставляли ее таять, как мороженое на солнце. Эти слова заставили ее поддаться его настойчивому требованию и раздвинуть ноги. Она наблюдала, как его ноздри раздуваются, когда он расположился напротив ее пылающего входа и еще раз посмотрел на нее своим огненным взглядом.

— А теперь посмотри на меня. Смотри, как я беру тебя, любимая.

Каждая клеточка ее тела ожила по этой команде. От предвкушения она перестала дышать. Затем она открыла рот, вероятно, чтобы наконец признаться в том, что ожидает их обоих, но не смогла произнести ни слова.

Так что она встретилась с его взглядом, позволила себе полностью поверить похотливым обещаниям в его глазах, когда он вонзился в нее, искренне, глубоко, с протяжным стоном.

И внезапно замолчал, услышав ее резкий крик.

Анаис наблюдала, как шок постепенно сковал его удовольствие, его глаза расширились, когда он осознал ее мимолетный дискомфорт и правду о ней.

— Анаис? — Его голос был хриплым от недоверия.

Она начала опускать взгляд.

Его настойчивые пальцы вцепились в ее волосы.

— Нет. Посмотри на меня.

Она сглотнула.

— Объясни, — выдохнул он.

Она пожала плечами, но не было смысла молчать дальше.

— Это… я никогда… ты знаешь.

Его глаза вспыхнули, затем сузились.

— Как это может быть? Я отчетливо помню, как ты дразнила меня своими бывшими на нашей свадьбе, чтобы позлить меня.

— «Бывшие» не обязательно означают мужчин, с которыми я спала.

Его ноздри раздулись.

— Мне сейчас совершенно не нужен экскурс в филологию, Анаис.

Нервничая, она снова облизнула губы. Он снова застонал, и она почувствовала, как он дернулся внутри ее, эффект был таким восхитительным и новым, что она неуверенно ответила ему легким движением бедер.

Его челюсти сжались, румянец снова вспыхнул на его скулах, а другая рука сжала ее бедро.

— Не будет никакого удовольствия, пока я не получу ответ.

— Это очевидно, — бросила она, впадая в отчаяние, так как между ног у нее разгорался пожар желания. — Я так и не удосужилась переспать со своим женихом. Или любым другим мужчиной, если уж на то пошло.

— Никогда? — повторил он, не веря своим ушам, а затем окинул взглядом ее тело. — Либо он совсем ослеп, либо…

Она заставила его замолчать единственным способом, который могла придумать в тот момент. Она приподнялась и поцеловала его. И поскольку у нее уже был опыт поцелуев с ним, она скользнула языком по его губам и почувствовала, как он вздрогнул, прежде чем застонать.

— Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? — прошептала она ему в губы. — Я думала, что такие люди, как ты, ценят чистоту. Или тебя раздражает мысль, что тебе придется учить меня, как тебе угодить?

Взгляд Джавида загорелся, когда он снова посмотрел на Анаис.

— Если так, то не беспокойся, — поспешно прибавила она.

Глаза, которые поднялись, чтобы встретиться с ней, потрясли ее своим беззастенчивым выражением.

— А почему мне не стоит беспокоиться? — спросил он. И взгляд, и голос его изменились от чувства собственничества. Было ясно, что ее девственность произвела на него впечатление.

— Разве ты не заметил? Я быстро учусь.

Она напрягла свои внутренние мышцы и насладилась его резким вдохом и стоном, сорвавшимся с губ.

— Анаис, мы поговорим об этом позже.

В его голосе слышалось предупреждение и беспомощное желание, что еще больше разожгло ее кровь, разбудив в ней спящую сирену, о существовании которой она до сих пор не знала.

— Ты ведьма, — заявил он прямо перед тем, как впиться губами в ее грудь.

Она застонала. Ее бедра напряглись сами по себе, пытаясь овладеть им, пока она сжимала его плечи.

— Ты что-то хочешь, моя прекрасная ведьма? — хрипло поддразнил он, оставаясь неподвижным, пока она извивалась под ним.

— Ты знаешь, что