среде. К любому его действию приковано внимание всей художественной общественности по всей стране. Любой его жест обладает огромной ценностью. Третья фигура, совершенно не похожая на предыдущие две, это художник нашей галереи Иван Новиков, которому в прошлом году исполнилось 30 лет, и к этой дате у него была ретроспектива в Музее современного искусства. Это говорит о том, насколько серьезно внимание институций к нему. Он занимается переосмыслением абстракции, это очень сложная тема, но именно его диспозиция, постколониальный дискурс, позволила ему с такой смелостью и оригинальностью действовать на этом, казалось бы, уже давно исчерпанном поле. Вот три таких разных художника. Кто-то другой может назвать немного другой список, и были публикации, когда у разных галеристов, экспертов спрашивали разные имена, но вот эти, как правило, циркулируют в разных списках. Это говорит о том, что из сотен и тысяч конкурентных имен самые яркие фигуры определяются достаточно быстро. Но дальше им нужно непрестанно подтверждать свою состоятельность активной эволюцией, активными действиями в художественной среде, в том числе с безупречной этической позиции.

Что должно случится, чтобы цены на русское искусство выросли и дошли до мирового уровня? Вы уже сказали, что надо убедить людей покупать искусство, вовлечь новых коллекционеров, новые деньги, не токсичные.

Я отвечу так: у русского искусства цены вполне корреспондируют с мировыми. Это определяется по следующим позициям. Первое. Самые дорогие художники, которые перешли рубеж в миллион долларов за единицу, у нас есть? Да, есть, их целый ряд, кто-то уже умер, кто-то активно действует, хотя это пока только старшее поколение. Второе. Фигуры, которые вовлечены в международную художественную жизнь и адекватно оценённые есть? Есть. Третье. Фигуры с высоким потенциалом роста есть? Есть. Четвёртое. Цены корреспондируют с международными? Вполне. Мы в этом смысле не самый бедный рынок, не самый несчастный, просто всё, о чем мы говорили, нужно увеличивать в разы, потому что во всем мире конкуренция также велика.

Покупать искусство надо сейчас. Да, не так много достойного искусства, и не обязательно в России покупать русское искусство. Я бы сказал так: определенной формой вовлеченности в международную художественную повестку является и то, чтобы, будучи российским человеком, составлять интернациональную коллекцию. Этим мало кто здесь занимается, а это как раз свидетельствует об открытости людей, без чего по-настоящему современного искусства не бывает.

Как вы считаете, есть ли такая вещь, что новая идея витает и носится в воздухе? Мы же видим, что, например, самолет или радио изобрели практически одновременно, многие российские вещи перекликаются с мировыми трендами. Это я к тому, что у вас идёт выставка Альберта Солдатова с его фантазиями на тему эмоджи. Я видел выставку черного художника Дерека Адамса в галерее Mary Boone в Нью-Йорке, это было более двух лет назад, и их работы перекликаются. Похоже, есть идеи, которые растворены в воздухе, и люди их улавливают из ноосферы, очень похожие вещи возникают независимо друг от друга по всей планете.

Понятно, что у искусства пост-интернета будет своя повестка примерно одинаковая во всех странах мира. Отличия будут не в образах, которые используются, они-то как раз и будут одинаковы, а отличия будут в нюансах и контекстах. То же самое было на протяжении всего ХХ века, потому что к каким-то идеям приходили одновременно в разных странах. Если были заимствования, то они все равно вели к разным результатам. Мне интересно смотреть не на внешнее сходство, а как раз на различия, потому что с точки зрения сходства, русское искусство будет вторичным. Разумеется, время тоже очень важно. Например, новейшее советское искусство не могло конкурировать с международным, с западным, просто из-за счет герметичности страны и оторванности от мировой повестки, поэтому оно запаздывало. И тем не менее, важны как раз художники, которые именно тогда, в те годы создавали свою мощную повестку, достойную международной. Это не только Кабаков с Булатовым и впоследствии Комар с Меламидом. Я бы сказал, что не менее значимы такие фигуры, которые сейчас переоткрываются заново, и они очень интересны, как, например, Юрий Злотников, Лидия Мастеркова, Андрей Красулин, Михаил Шварцман — вот к этим фигурам должно быть привлечено особенное внимание.

02.07.2021. Куприна-Ляхович: Особенность рынка искусства — у каждого есть своя ниша

О рынке современного искусства, кураторстве и художниках беседуем с куратором и директором Музея МАНИ (Московского архива нового искусства), основателем Е.К.АртБюро Еленой Куприной-Ляхович.

Современный куратор, кто он больше — режиссёр или искусствовед? Спрашиваю потому, что Вы совмещаете несколько ипостасей — Вы и режиссёр по базовому образованию и профессии, и сценарист, и преподаватель, и журналист, и искусствовед.

Да, по образованию я режиссер, но сейчас я могу сказать, что я искусствовед, потому что мы с мужем получили диплом искусствоведов. Раньше меня спрашивали, искусствовед ли я? Я отвечала: нет, я куратор. А сейчас я говорю, да, я ещё и искусствовед. В качестве режиссёра и кинематографиста у меня был опыт, я была автором сценария и участником фестиваля документальных фильмов в 90-х годах под Берлином. Фестиваль назывался «Отстранение», и я выступала автором сценария фильма про московские сквоты, и одним из главных героев был сквот Петлюры, плюс сквот в доме Булгакова, и это была история о жизни и творчестве тогдашней молодежи.

В каком-то году, по-моему, в 1989-м фильм снимался для «Огонька», и я помогала режиссеру этот проект осуществить. Он назывался «Осада», и был фильм про сквот в Фурманном переулке. До этого я успела позаниматься журналистикой, театральной кинорежиссурой, но оказалось, что изобразительное искусство и вообще живопись намного интереснее, чем любая другая творческая деятельность, по крайней мере, для меня. Ведь чтобы снять кино или поставить спектакль, люди должны между собой договориться, они должны иметь общий какой-то язык. А когда художник создает произведение искусства, то ему ни с кем не надо договариваться. Художники видят окружающий мир и считывают его намного более адекватно, чем любой другой человек, потому что они видят подлинное, истинное настоящее — в отличие от нас.

Мы-то живем немного в прошлом, потому что для коммуникаций нам нужны слова, а слова — это термины, и их надо сначала выработать, договориться. Соответственно, изобразительное искусство в этом плане одно из самых интересных и самых острых впечатлений производит на зрителя, тем более, если ты с ним начинаешь работать. Мне это безумно понравилось, но сначала я, конечно, не понимала, и не было никаких школ, чтобы понять, как устроен этот мир — мир актуального искусства, мир современного