Но ничего, почитал кое-какие учебные конспекты, что свои, что чужие (с возвратом), попил чаю, любезно принесенный толстенькой проводницей, даже подремал на своей полке, чертыхнувшись на постельное белье железных дорог СССР. Одно хорошо — дешево, а все остальное со знаком минус. Серое, даже не влажное, а местами сырое. Но это еще ничего, женщина снизу, на первой полке, негромко натужно ругалась. Ей досталось рваная простынь, и она все пыталась понять, как можно лечь поудобнее.

Но вот, наконец, Москва, и дорожные тяготы позади. МПС СССР не хорош и не плох, это просто зона особого риска по небольшой цене. Ну а мы проехали, отматерились и разбежались по своим делам. Своих тягот много.

Не известно у кого, но у меня было в ЦГОЛИФК проблем много, до самой макушки. А ведь я физически был парнем немаленьким. Начиная с бытовых забот (жилье, столовая, проблемы с местным хулиганьем и чиновниками) и заканчивая самыми важными — учебными.

Ничего, немного покрутился, сначала оформил студенческие документы, с ними повертелся. Начинал, естественно, с секретаря деканата Любочки. Та озаботилась немного. Молодой человек, конечно, привлекательный, но не торопится сближаться, а ей как-то в лом ходить из-за одного первокурсника ОЗО. Пусть сам бегает, не переломится!

И ведь действительно, не переломился. Быстро, в темпе вальса, прошел по всем вспомогательным учреждениям, важным для студента — учебная часть, канцелярия, комитет комсомола, студенческий профком и еще некоторые. Приказ о зачислении, правда, куда-то потеряли, но ведь он был, не так ли, мои дорогие и не сравненные сотрудницы?

Пошебуршал еще немного. Мне даже стали помогать. Вежливый, культурный прапорщик, с утонченным юмором, но требовательный и жестокий, если надо. Я сразу отрекомендовался, как командир взвода спортсменов состава «А». Это, как ни странно, еще более помогло.

— Явно глубоко наш. И спортсмен и командует спортсменами, — оценила заведующая учебной частью Татьяна Сергеевна и провела меня за руку по остальным инстанциям. Час и юридически я студент. Студенческий билет, зачетка, даже штамп в 10 копеек за вступительный и за текущий месяц комсомольские взносы и профсоюзное удостоверение.

— Мы, вообще-то, студентам ОЗО не всем даем, тем более первокурсникам, — рассудительно сказала председатель профкома, чернобровая красотка лет 20-ти с гаком, — но тебе можно, уж очень о тебе идут слухи хорошие.

Да-а, а кто же этот сплетник (сплетница)? А так час с небольшим и документы в руках. Все я студент! Надеюсь, профессура не против, а то убеждать их будет очень долго и откровенно трудно.

Выбил место в сравнительно небольшой комнате на шесть человек. В повседневной жизни здесь явно была какая-то кладовка, причем с техническим имуществом. Запах уж был довольно специфический.

Зато кровати и какая-то мебель уже были, получил постельное белье после небольшого гама у скаредной кастелянше и все, ложись на свою железную, но крепкую кровать. И большинство соседей по оной комнате были, как и я, военными. Один только являлся гражданским из Подмосковья. Заведовал там каким-то спортивным околовсяческим клубом при небольшом заводике, и очень нуждался в документе о высшем образовании.

Остальные четверо были военными — один из Урала, один с Украины, и двое из центральных областей. И что характерно, все хоть и являлись сверхсрочники, но еще сержанты. Тоже за дипломами о высшем образовании. А уж потом, если не вылетят, то с очередными курсами и звания пойдут — прапорщик, а с окончанием и лейтенант.

А, может, и подлиньше будет путь, дадут еще старшего прапорщика, так сказать младшего генерал-полковника. У обоих-то по три звезды на погоне выстраиваются. Вдруг дадут, как мне планируется, младшего лейтенанта. Пусть, главное, чтобы не вниз по служебной лесенке, а строго вверх.

Вот и получилось, что я возрастом являюсь младшим, а званием, наконец, старшим. Военные ведь не гражданские, не сбиваются, как гуси, в бестолковую стаю. У нас сразу субординация, чинопочитание, хе-хе!

Сходили, поужинали, ребята приехали на сутки раньше, разведали окрестности. Невдалеке находилась небольшая столовая, куда по студенческим билетам пускали. Наглых, правда, тоже пропускали, а куда денешься, коллектив-то женский, мужчины просто отодвигают руками преграды.

Едва мы начали кушать, пришла такая группа, если не сказать банда. Волосатые, в узких брюках, даже на зимнюю одежду умудрились нацепить что-то западное, кричащее.

Нет, вы только не думайте, меня XXI век уже всяко обучил. Молодежь ведь любое одевает, лишь бы вообще одевалась. А то ведь не только девчонки, это-то ладно, парни так одеваются, словно раздеваются. Гомики, что ли, из ЛГБТ?

А вот стоят посередине и так небольшой столовой, пристают ко всем, сорятся. Пьяные? Явно ведь нарываются на драку. Или не нарываются, но создают конфликтную ситуацию, а я, между прочем, здесь старший по званию.

Эх, где мои семнадцать лет! Решительно поднялся, пошел к явным хулиганам. Это ведь не старослужащие, за ними никого нет. А если и важные родители, то ладно. Плевать на гражданских!

Подошел и с ходу врезал самому наглому и крикливому. Толи под наркотиками, толи лидерство отрабатывает, а сам господь приказал именно ему врезать.

А хорошо дал. Или, в принципе, он просто подставился. Совсем, видимо, не ждал такого резкого тыка. Как смело с открытой площадки под ближайший стол, только ноги немного торчат. Хорошо хоть, стол с посудой не опрокинул, вряд ли он будет платить за разбитое.

— Ну что, мальки, еще не служили в Советской Армии? — громогласно и грозно спросил я. Ай, какой командный голос выработал, с переливами! Ах, как здорово!

Смотрю, а дружки подбитого стали аж меньше ростом. Озираются, будто Терминатора увидели. Ну я вас поучу, как вести себя в приличном обществе.

— Пойдете в армию, проситесь в Вологду, в спортроту. Я вас быстро научу Родину любить, звенеть будете, в строю шагая!

— А ты кто такой смелый? — начал выступать по второму кругу здоровенный светловолосый парень. И снова не закрывается. Они что, из кружка рукоделья пришли?

Не дослушав, вряд ли я что-то услышу нового, впечатал кулак в тыковку. Второй пошел, полет нормальный!

Не люблю такую мразь, кидаются на слабых окружающих, девушек, всяких ботанов, даже детей задевают, а сами, фактически, ничего не представляют.

— Ну, — грозно и, наверное, страшно сказал я, — ваши вопросы? Отвечать буду сразу и быстро. Двоим уже понравилось, очередь за вами!

Конечно же, они отказались спрашивать, не садомазохисты ведь напарываться на кулак. И я их пожалел, бил в полсилы. Так, кому досталась шишка, кому синяк. Но