вызвала волнение у святого отца. Он только хотел предложить свою помощь ему, но тот сам с усилием воли поднялся со скамьи и медленно поплелся в сторону библиотеки. Через нее можно было пройти в небольшую комнату, предназначенную для отдыха.

— Джек, снова ты был неосторожен. Раньше все оказывалось не так… — он немного помедлил и добавил, — травмоопасно.

— В этот раз страж упомянул Бальтазара в качестве учителя, — он, поморщившись, сел на простенькую застеленную покрывалом кровать. — Думаю, ты можешь понять, чему эта тварь может научить таких тупоголовых стражей.

— Ох и трудно же тебе будет дальше, сердцем чувствую — не к добру все это.

— Можете не волноваться так, Повелителя Мух Ваала обратно загнал и их всех загоню. Главное, чтобы такой же зловредный ангел не попался…

— Джон, мог бы ты так не отзываться о всевышних, которые помогают нам в трудную минуту. Это может оказаться для них оскорблением.

— Святой отец… — Джон снова потянулся за сигаретами и недовольно сморщился: ушибленный правый бок мешал двигать рукой, — о Габриэль вы того же мнения? Этот урод как раз-то и действовал так, как не полагается ангелам. Сильно же он мне напакостил тогда…

— Снимай рубашку и ложись на живот. Посмотрю, что у тебя там со спиной, и попробую немного ослабить тебе боль, а после и с рукой разберемся, — Ховард тяжело поднялся со стула и подошел к тумбочке, где была аптечка на всякий случай.

Джек тяжело вздохнул и, превозмогая эту неприятную боль, стянул с себя плащ, а после расстегнул рубашку. Оперевшись на край кровати, внимательно посмотрел за действиями наставника. Зная, что тот не успокоится, пока не поможет пострадавшему, он продолжил снимать с себя рубашку. Еще больших усилий стоило лечь на живот, ибо на правую руку опереться просто невозможно. На ней и ссадина была, и еще ушибленное плечо болело. Когда он только лег и облегченно вздохнул, над ухом послышался страдальческий голос и негодование.

— Как же ты так? У тебя большой синяк на плече и немного ниже лопатки, кости-то хоть целы? Или ты снова в больницу идти отказываешься?

— Да целы кости, целы. Когда врезался в стену, ничего не хрустело внутри, значит, цело там. А вот болит сильно, это же какая сила у этих тварей?

— Ладно, помолчи, сейчас холодный компресс приложу и рукой твоей займусь.

Шуршание и глухой стук немного раздражали Джека, но так нужно. Он закрыл глаза и сосредоточился на своих мыслях, прохладная повязка из чего так и не понял, приятно охлаждала ушибленное место. Стало даже немного легче от того, что боль немного утихла. Правда, сосредоточиться на мыслях он не успел: ладонь и ребро ладони сильно защипало. Джон попытался рефлекторно выдернуть руку, вот только у святого отца хватка оказалась сильной. Поэтому все, что оставалось ему — это терпеть боль в руке до тех пор, пока ее не перебинтуют. Уже давно так не попадался, особенно с тех пор, как разобрался с Габриэль, а теперь, как назло, не везет.

Правда, было еще кое-что странное, что он заметил за последние месяцы. Чей-то взгляд на себе, кто-то определенно следил за ним и, скорее всего, не спроста. Уже и январь заканчивается, а нет и раз-два в неделю почувствует. Вот только все это время он куда-либо спешит и не присматривается к окружающим. Столкнется с кем-нибудь в толпе, извинится и дальше торопится. Но вот чтобы его так внимательно высматривали и главное знать: зачем он кому-то понадобился? Правда, желающих за его душой теперь достаточно, особенно Люцифер все никак не уймется, желает заполучить его. От всех этих невеселых размышлений его отвлек тихий голос Ховарда, который уже задумчиво сидел на стуле, в руках держа коробочку с красным крестом сбоку. Он решил рассказать все Джеку, надеясь найти ответ.

— Тут недавно заходила одна девушка, на вид ей и девятнадцати не дашь. Спрашивала она покойного святого отца Эндрю, что-то хотела ему передать. Я, когда ей сказал, что он умер, она и бровью не повела, будто заранее знала об этом. После она спросила некого Джека, я подумал на тебя, но ведь в нашей церкви есть еще трое. Вот и не знаю, кто именно ей нужен…

— А она о себе что-нибудь рассказывала? — Джек слегка приподнялся в локте, поудобнее устраиваясь на жесткой кровати.

— Нет. Она вроде и вежливой была, но ни имени, ни фамилии не сказала. Еще знаешь, что я в ней заметил… — Ховард задумчиво потер висок, — она точно не американка, в ее произношении хорошо заметен акцент.

— А как она выглядела? — его разбирало любопытство, женщинами он не интересовался, но то, что эта девушка скрыла свое имя, было подозрительно.

— Одета странно, самое интересное, она будто не боится мороза: куртка расстегнута, и без шапки была. У нее длинные до пояса светлые волосы, заплетенные в косу, и серые глаза. Ниже тебя примерно на голову что ли, худенькая такая и неулыбчивая.

— Это почему ты решил? То, что она тебе не улыбнулась или что? — Джек тихо усмехнулся.

— Вот опять ты за старое… — Ховард недовольно сморщился, но продолжил рассказывать: — Она улыбнулась сначала, но глаза у нее, взгляд точнее, печальный и уставший. Вроде и молодая, но как посмотрит, как целую жизнь прожила.

— И как нам выбирать именно того Джека, которого она искала? Мог бы и расспросить подробнее или же она считает тебя врагом?

— Джек, твой сарказм все хуже и хуже. Придет еще раз, и сам с ней поболтаешь, расспросишь, как пожелаешь, — огрызнулся он.

— А она хотя бы адрес оставила, либо же стесняется…

— Джек…

Мужчина тихо посмеялся и снова лег в кровать, руки затекли от такого положения на протяжении беседы. Вот еще одна задачка свалилась на голову, которую лучше поторопиться решить. Только кто эта особа без имени и фамилии, ищущая неизвестного Джека, а до этого и Эндрю? И что ему она хотела передать такого важного? За этот обрывок мысли он и зацепился, обернувшись к святому отцу, спросил:

— Святой отец. А что она хотела передать-то?

— Письмо какое-то, от его старого друга. Знать бы еще какого…

Старый друг, который помнит святого отца и даже написал ему письмо? Джек пытался вспомнить, но так ничего и не понял, ему ни разу не говорили о подобном. Сколько он