и лежат, вместе с обувью и курткой.

Волк чихнул и испарился, а я по-быстрому испепелила волкодлака.

До самой таверны Лексий не проронил ни слова. Только у дверей моей комнаты резко развернул меня за плечи и тихо сказал, глядя в глаза:

— Не смей больше так глупо рисковать, слышишь? Если бы ты на секунду опоздала — он перегрыз бы тебе горло, — оборотень развернулся и скрылся за дверью своей комнаты.

Сволочь блохастая! Поди, пойми его!

В комнате меня ждал сюрприз.

— И каким ветром ты здесь?

— Попутным, — сообщил Эстрелл из кресла, — узнать хотел, как дела.

— Отлично! Так, что аж напиться хочется!

Менестрель усмехнулся.

— Это не проблема.

— Иллюзией пьян не будешь, — философски изрекла я, вытягивая ноги.

— А кто сказал, что это иллюзия? — спросил Эстрелл, выставляя на стол оплетенную бутылку, — , но могу я услышать причину неуемного желания надраться, как последний тролль?

— Эстрелл, ты ведь и так все знаешь. Ты ведь дух.

— Не дух, а черте что, замешанное на Высшей справедливости. Я от тебя хочу услышать.

— Ну так слушай, — сказала я, взяв со стола полный бокал.

Я и рассказала. Устала держать в себе. Нет, не плакалась на жизнь, а просто высказалась.

— Мда… Как у вас, у людей, все запутано! — протянул Эстрелл, доставая из ниоткуда новую бутыль.

— Ты кого сейчас человеком назвал?

— Ай, тебя как не назови — проблема никуда не делась. Может рассказать ему?

— И ты туда же?! — возмутилась я, — Тиш уже предлагал. Что я ему скажу, Эстрелл? Что я альва? Что я его кровный враг? Или то, что я Тень?! — я бессильно уронила голову на руки. Черти…

— Искра, успокойся…

— Мне было шесть лет, — не слыша его произнесла я, — я играла с собакой, а та меня укусила. И я пожелала ей смерти. Случайно. Больше Даррин собак не заводил. Они с Лером сделали все, чтоб никто не узнал про мой Дар, а я, став старше, научилась держать эмоции под контролем, но я все равно — Тень. И с этим ничего не поделаешь, Эстрелл.

— А как же он?

— Я переживу. Я ведь один раз смогла. Да и проще — Лексий же жив.

— Не проще. Поверь. Искра, я знаю, что будет дальше, но вы ведь все можете изменить. Люди сами меняют свое будущее. Подумай об этом.

— Подумаю. Эстрелл, волкодлак в Ориене, твоих рук дело?

Менестрель покачал головой.

— Нет. Не моих. И, предугадывая следующий вопрос — я не знаю, кто.

— Будем искать, — хмыкнула я, — наливай! Хоть напьюсь по-человечески!

Глава 16. Чем дальше в лес…

«Что мне делать с собой,

Князь мой, враг мой,

Моя боль, мой свет,

Если жизни нет,

Если ночь темна,

Велика цена?

Мне не уйти -

Ты прости, прости,

Прости мне…»

Мельница — «Княже»

Утро было не просто ужасным, оно было… Отвратительным! Раздражало все — солнце, собственное отражение в зеркале, ноющая голова, Лексий, как всегда брутально-шикарный, но убила бы скотину, за его подколы! Ни капли сочувствия к бедной мне!

— Давай-давай, активнее ножками перебирай, Искра!

Сволочь! Ничего, я еще отомщу!

Лошадь мы так покупаем, ага. Лошадь… И лошадей тоже ненавижу!

— Пить меньше надо, — изрек Лексий, глядя на мою несчастную физиономию.

— Какие мы умные!

У меня даже огрызаться сил не было — Тиш утром тоже читал мне лекции о вреде пьянства. Совсем распустился! Нет, сдам Леру на воспитание! Этак меня и табуретки скоро воспитывать начнут!

Лошадь мы купили… Точнее Лексий сторговался, устав слушать: «Ой, а почему она у вас такая костлявая? А сколько дней ей до смерти?»

Хорошую лошадку сторговал, ага! Рыжую! Вдвойне сволочь!

— Искра, хватит ворчать, — Лексий явно веселится.

— Не перестану.

— Как ребенок, ей богу! Я тебя отшлепаю тогда.

— Держи свои фантазии при себе! — ляпнула я и прикусила язык. Дурааа…

Наверное, оборотень нашел бы что сказать, только он вдруг побледнел и сжал пальцами виски.

— Лексий!

— Подожди… — Лексий перевел дыхание и, не глядя на меня, коротко бросил:

— Уезжаем.

У меня хватило ума не спорить. Потом расспрошу.

Только мы отъехали от деревни, как я стала теребить Лексия.

— Искра, отстань! Я сам не понял!

— В смысле?!

— Толком не понял, но что-то жуткое. Темное и страшное.

— Старушка с косой и парочка чертей?

Оборотень поморщился.

— Не знаю… Если все верно, скоро узнаешь.

— Эй-эй, Лексий! Ты избавиться от меня хочешь?!

— Не валяй дурака! Я ни черта не понимаю во всех магических заморочках и обрядах, место я тебе покажу, а дальше сама думай.

Я притихла. Такого Лексия я еще не видела. Серьезный, даже суровый, черты лица словно стали резче, даже слегка изогнутая прядь, выбившаяся из низкого хвоста, стала сдержанной, резкой, хотя еще утром ничего, кроме легкомысленного желания заправить ее оборотню за ухо, не вызывала.

От таких перемен даже Тиш притих. Обернулся совой и устроился у меня на плече.

Дорога вильнула, а Лексий свернул в лес, по едва заметной тропинке. Минут через сорок я вдруг стала понимать. Точнее чувствовать. И это мне совершенно не нравилось.

— Стой! — я исхитрилась затормозить Лексия как раз возле кромки чуть пожухшей травы.

Так и есть — ровный круг, а в центре… Сейчас проверим.

— Лошадей привяжи, только подальше, — сказала я, отдавая поводья оборотню, — и не вздумай за мной сунуться, с того света больше тащить не стану.

— Искра!

— Со мной ничего не будет, — заверила я.

Ну да, только потрепет слегка.

За кромкой сразу стало хуже. Хвала богам, на мне болтается очень интересный и неприметный камушек, сродни той хне, которая возвышается в центре круга. На мне вообще много чего болтается, полезного и не очень.

Однако, каждый шаг давался все тяжелее. Уже возле самого центра я пошатнулась, чуть не упав. У меня за спиной охнул Лексий, но следом не полез. Хороший половик, хвалю.

Ага, а вот и камушек. Черт бы его побрал! И черти жрали!

Черный куб и фиолетовыми прожилками. Ничего особенного, правда? Только при попытке прикоснуться меня хорошо тряхнуло. Правильно — темное и светлое не совместимо. Да и вытянуть силу из меня нельзя, наоборот — делиться приходиться, вот и бесится, Марвово отродье.

Ладно, главное я поняла, пора уходить. Черт… Сложно! Силу эта дрянь забрать не может, но пытаться удержать — вполне. Радовало одно — чем дальше от центра, тем легче. Последний рывок и я повисла на оборотне.

— Может просветишь меня, грешного? — тише, чем нужно спросил он, не торопясь меня отпускать.

— Только отъедем и подальше! Ты дорогу