раз у кассы даже образовывалась очередь. Хорошо, что у меня имелась помощница, которая знала, где лежит большинство товаров, и могла ответить на сложные вопросы о вязании. Розмари быстро заметила, что пряжа в корзинах лежит как попало, и, когда выдавалась свободная минутка, раскладывала все так, как было при бабушке.

В полдень я отпустила Розмари на обеденный перерыв. Вскоре после того, как она ушла, в магазин заглянул мужчина. Он был из тех людей, которых переполняют жизненные силы. Ему было где-то за сорок, но при этом он выглядел более чем прекрасно: загорелая кожа (зимы он явно проводил в Испании), белоснежные зубы и темные глаза. Мужчина с восторгом осмотрел магазин.

– Каждый раз, когда захожу в это очаровательное место, мне кажется, что я делаю шаг в прошлое. Настоящая частичка истории! Как и все заведения на Харрингтон-стрит.

Он вязал? По нему не скажешь. Однако, как я выяснила, «типичных» вязальщиков не существовало. По крайней мере, в Оксфорде точно.

– Всегда любила эту улицу. Вам чем-нибудь помочь?

– Я так рад, что сегодня магазин открыт и я могу выразить соболезнования лично. Смерть дорогой Агнессы – поистине ужасная новость.

Сегодня о бабушке вспоминало много людей, и каждый раз словно нож в сердце. Вновь и вновь я осознавала, что бабушки (по крайней мере, любимой мною смертной женщины) больше нет.

– Благодарю, – кивнула я.

– А вы, должно быть, ее прекрасная внучка? Агнесса столько о вас рассказывала!

– Правда? Приятно слышать.

Мужчина рассмеялся, показывая жемчужные зубы – уверена, он их отбеливал.

– Вы, наверное, думаете, занимаюсь ли я вязанием. Признаюсь: всякий раз, когда я захожу сюда, мне хочется попробовать это хобби. Да и моя жена будет счастлива, если я хоть пять минут спокойно посижу. Но я слишком энергичен. Если честно, я пришел, чтобы кое о чем поговорить. Мы с вашей бабушкой обсуждали одну сделку. – Мужчина огляделся, но в магазине, кроме нас, никого не было. – К вам приходила моя риелтор? Мисс Сидни Лафонтен.

Я без энтузиазма кивнула. Мужчина явно был из тех, кто не тратит время на молчание.

– Я знаю, что ваша бабушка хотела поговорить о сделке с вами, поэтому я столь многое слышал о вас. Она очень вас уважала и сказала, что вы изучаете бизнес.

Ну да, я два года отучилась на факультете бизнеса, потому что не знала, какую профессию выбрать.

Мужчина смотрел на меня, явно чего-то ожидая.

– Так что? – спросил он.

– О чем вы?

– Она обсудила с вами мое предложение? Я Ричард Хэтфилд, – представился он таким тоном, словно его имя было мне прекрасно знакомо. – Уверен, Агнесса упоминала меня.

Я покачала головой:

– Я узнала о сделке только от Сидни Лафонтен. Наверное, бабушка хотела дождаться моего приезда.

– Что ж, мое предложение ей очень понравилось. Очень. – Он демонстративно глубоко вдохнул. – Простите меня за бестактность, но не знаете ли вы, кто наследник? Ваша бабушка не успела подписать договор – но собиралась. Теперь же я думаю, что мой план придется по душе новому владельцу «Кардинала Клубокси» и этого здания. Насколько я помню, у Агнессы есть дочь, ваша мать. Она единственная наследница?

Мне не хотелось говорить этому настырному незнакомцу, что наследница я. Я решила выкрутиться иначе.

– Почему бы вам не рассказать о сделке мне? Как вы сами заметили, бабушка любила обсуждать со мной деловые вопросы. С моей матерью сейчас довольно сложно связаться.

Мужчина выглядел так, словно обратиться ко мне – лучшее на свете решение.

– Замечательно!

Прозвенел дверной колокольчик: пришли новые покупатели. Я посмотрела через плечо Ричарда Хэтфилда и увидела женатую пару средних лет.

– Ради бога, не торчи тут весь день! – проворчал муж таким безнадежным тоном, словно отлично знал, что жена его не послушает.

– Ну, иди погуляй по улице, – предложила его спутница. – Или выпей кофе в чайной по соседству. Увидимся, когда все куплю.

Муж издевательски рассмеялся.

– Ну уж нет! Посижу тут, а то ты все деньги потратишь.

Заметив на себе наши с Ричардом взгляды, человек подошел ближе и заговорил с Хэтфилдом, явно ожидая мужской солидарности:

– Вы же знаете этих женщин! Понятия не имею, зачем они тратят столько денег, чтобы сделать что-то своими руками! В Marks & Spencer можно купить готовый свитер за половину суммы, которая у нее уходит на пряжу, спицы, пуговицы и бог знает что еще!

Женщина взглянула на мужа так, словно с радостью бы проткнула его парой висящих на стене спиц.

– Представь, сколько свитеров можно связать на стоимость твоего абонемента в гольф-клубе! – милым голосом ответила она.

Мужчина что-то буркнул себе под нос и направился к единственному в магазине креслу для посетителей. Как мне казалось, подобный спор происходил далеко не в первый и не в последний раз.

Ричард Хэтфилд вновь повернулся ко мне:

– Сделку лучше обговорить в кратчайшие сроки. Давайте я вернусь вечером? Обсудим предложение за бокалом вина. Или, если хотите, можем пообедать.

Я решила, что встреча за обедом куда легче, чем посиделка в пабе после работы. И, если Хэтфилд говорил правду и бабушка действительно хотела принять его предложение, мне стоило его выслушать.

– Как насчет чайной «Бузина» в час дня?

Ричард посмотрел на часы – большие, круглые и явно с множеством функций, часы человека, для которого время имело огромную цену.

– Примерно через полчаса. Да, отлично. Тогда увидимся там.

Я начала пробивать покупки женщины. Ее муж поднялся с кресла и, морщась, подошел к нам. Когда я объявила сумму, он возмущенно всплеснул руками:

– Господи, да внешний долг страны и то меньше!

– Замолчи уже, Гарри.

Глава 12

Чайная «Бузина» была набита битком. Я думала, что мне придется подождать Ричарда Хэтфилда, но тот умудрился отхватить столик в единственном тихом уголке и уже махал мне рукой. Когда я подошла, он вежливо приподнялся.

– Очень рад, что вы пришли, – чарующе улыбнулся он. – Сегодня подают киш с брокколи и салатом, а еще пирог с курицей. Суп дня – картофельный с луком. Я возьму киш.

Я решила заказать то же самое. Мужчина жестом подозвал официантку. Ей оказалась девушка, которая говорила с французским акцентом, а не одна из сестер Уотт. Она приняла наш заказ и ушла.

– Не буду ходить вокруг да около, – начал Ричард. – Я люблю этот уголок Оксфорда. Ездил сюда с самого детства.

– Правда? – удивилась я.

Я не особо разбиралась в британских акцентах, в отличие от самих британцев (стоило кому-то заговорить, и они уже понимали, откуда человек и насколько он обеспечен), однако я знала достаточно, чтобы заметить: Ричард звучал не так элегантно и изысканно, как большинство жителей Оксфорда.

– Я вырос на юге Лондона, – ответил Ричард. – Однако в Оксфорде жила моя тетушка, и летом я часто ездил к ней. Она постоянно водила меня в продуктовый магазинчик на углу и покупала сладости. Мы пили чай в том же кафе, где сейчас сидим с вами. Вязать тетушка не умела, поэтому в магазин вашей бабушки мы не ходили, а вот в антикварный «Пенни-фартинг» иногда заглядывали – правда, тогда он назывался как-то иначе. Мне там купили несколько оловянных солдатиков – они у меня до сих пор где-то стоят.

Принесли наш заказ. Мы принялись за еду, и Ричард продолжил:

– Прогуливаясь по здешним улицам, я погружаюсь в воспоминания о детстве. Не хочу показаться грубым, но, к сожалению, владельцы местных заведений немолоды – и недавние события это только подтверждают. Я собираюсь купить все четыре здания.

– Вы хотите купить «Кардинал Клубокси»? – нужно было абсолютно точно понимать, к чему он клонит.

Ричард положил приборы и обвел рукой помещение.

– Не только его. Еще эту чайную, а также антикварный и сувенирный магазины.

Я слышала, что Оксфорд ценами на недвижимость уступает лишь Лондону. Покупка четырех заведений – удовольствие, мягко говоря, недешевое.

– Почему? Зачем вам столько? Вы же знаете, что все эти здания считаются памятниками архитектуры?

Мужчина одобрительно взглянул на меня.

– Американцы так прямолинейны! Мне это нравится. Правда в том, что покупка этих зданий – своего рода инвестиция. Чем дальше, тем дороже они будут стоить. Для меня важно, чтобы столь очаровательные заведения, дорогие мне с детства, остались неизменными.

Я отложила нож и вилку и уставилась на Ричарда. Может, я и молода, но не глупа!

– Обычно, когда предприниматели покупают несколько зданий, они хотят