примет, для него главное – ее счастье, уверял он. Возможно, в январе 1922 года, перед расставанием, Амундсен еще не задумывался об их будущем.

Ураниенборг

Приезжающим в Ураниенборг с севера он кажется тихим, защищенным от ветров местом. В полярных регионах постоянные ветра и осадки создают некомфортные условия; здесь же, в глубине Ослофьорда, погода стоит благоприятная, ветер и перепады температуры практически не ощущаются. С запада фьорд защищают горы, а мыс Несоддландет, образующий узкий Буннефьорд, прикрывает Ураниенборг с юга. Зимой лед достаточно толстый, и по нему можно ходить. Тут и там на тонком слое свежевыпавшего снега видны следы, оставленные лисами и детьми, бегающими по фьорд у.

До приезда в Ураниенборг Камилла и Нита чуть больше шести месяцев прожили в больших городах – не считая постоянных переездов. И вот, впервые после того, как они покинули родную Чукотку, они оказались в тесном контакте с природой. Зима в Норвегии почти такая же, как на их родном севере – заснеженная суша, замерзшее море – только не такая суровая. Лужайки в Ураниенборге мягко пружинили под ногами сквозь слой снега, почва не промерзала, ее можно было копать даже посреди зимы.

На фотографии изображен Ураниенборг таким, каким он выглядел в те годы, когда там жили Камилла и Нита. Справа – главный дом с застекленной верандой, слева за флагштоком – складская пристройка с комнатами для прислуги и рабочих. На пологом склоне за особняком находится дом Рёдстен, где жил брат Руала Амундсена Леон с женой Алиной. Над поместьем возвышается лес Свартскуг. Вокруг тишина, лишь время от времени доносятся голоса птиц, под снегом прокладывают тропинки мелкие грызуны, с верхушек деревьев с глухим звуком падает снег.

Усадьба Ураниенборг[139]

На входной стеклянной двери главного дома – изображение охотящегося аборигена, вероятно, инуита времен экспедиции Амундсена на «Йоа». Интерьер гостиной выдержан в духе зажиточного буржуазного дома XIX века: обои с волнистым узором, кружевные занавески на окнах веранды, рассеивающие солнечный свет, резные перила лестницы, ведущей на второй этаж с жилыми комнатами. Над входным портиком – ряд окон; там находится кабинет Амундсена. Рядом с кабинетом находилась комната девочек.

В кабинете – рабочий стол Амундсена. На столе по сей день стоят две фотографии Камиллы и Ниты в рамке. Во флигеле (на фото – слева от главного дома), была игровая комната, в которой дети проводили много времени, а иногда и спали. Здесь была собрана одежда из разных уголков мира. Девочки наряжались, ставили спектакли и танцевали под граммофон[140].

Сохранились несколько минут документальной съемки Ниты и Камиллы в Ураниенборге. Их сняли на лужайке перед домом на фоне Буннефьорда. Шла весна 1922 года, первый год пребывания девочек в Норвегии. Лед в заливе сошел, земля уже голая, только местами лежат кучки снега. Девочки бегают, играют с двумя сенбернарами – Ромео и Джульеттой, которых они получили в подарок, когда приехали в Ураниенборг. Вот они разговаривают с Амундсеном, встают, привычно позируют фотографу в тех же экзотических нарядах, что и в Нью-Йорке – но теперь уже для норвежской публики.

На всех кадрах Нита и Камилла ведут себя как маленькая семья из двух человек, все делают вместе, держатся друг за друга, стоят перед камерой, тесно прижавшись. Незадолго до момента, запечатленного на фотографии, Камилла как старшая сестра обняла Ниту и развернула ее к камере. Испуганная Нита ухватилась сначала за одежду Камиллы, а затем взяла ее за руку. Нита прячется за Камиллу и робко выглядывает из-за нее. Когда девочки гуляют с Амундсеном или играют с собаками, Камилла держится впереди, а Нита следует за ней[141].

Нита и Камилла в Ураниенборге. Кадры документальной съемки

Нита и Камилла в Ураниенборге. Кадры документальной съемки

Эта документальная съемка состоит всего из нескольких фрагментов продолжительностью менее минуты каждый – больше и не нужно[142]. На пленке 90-летней давности оживают самые простые вещи. Камилла и Нита обращены к оператору, и кажется, что они смотрят прямо на нас, счастливо улыбаясь.

* * *

Амундсен вернулся из Америки в начале марта 1922 года. Те две недели, которые он жил в Ураниенборге, он вел себя с девочками как родной отец. Он строго следил, чтобы девочки не гуляли одни за пределами поместья, но на территории усадьбы им разрешали ходить повсюду. Амундсен делал для них кукол, учил кататься на лыжах, возил на санках и брал с собой на Буннефьорд ловить рыбу на удочку. Втроем они часто гуляли в лесу Свартскуг. У них была любимая поляна, которую они назвали цветочной лужайкой, там девочки собирали растения, а Амундсен объяснял, как они называются. Хотя он не имел обыкновения готовить в Ураниенборге, на ужин девочки получали приготовленные им собственноручно кашу и бакалао – рагу из вяленой рыбы, овощей и специй. Позже Хокон Хаммер писал о Ните, что Амундсен «мог играть с ней часами»[143].

17 марта, примерно через две недели после своего приезда, Амундсен вновь уехал в Америку. Сначала на корабле, до восточного побережья, а затем на поезде в Сиэтл – этот путь он с девочками однажды проделал вместе. В Сиэтле он воссоединился с командой «Мод», чтобы отправиться на север Аляски и испытать самолет, предназначенный для новой экспедиции на Северный полюс. Лишь в ноябре 1923 года, после полутора лет отсутствия, Амундсен вернулся в Норвегию и пробыл дома около месяца – до следующего долгого путешествия. Таким образом, девочки в Ураниенборге жили в основном без Амундсена. Они разделили участь его родных – трех братьев и их семей – и смирились с тем, что значительное место в жизни исследователя занимали экспедиции и лекционные туры. Брат Леон, его поверенный в делах, управлял усадьбой и взял на себя заботу о чукотских девочках. Иногда Нита и Камилла приезжали к Элизе Вистинг в Хортен, но большую часть времени они проводили в Ураниенборге. Хлопоты о них легли на плечи женщин семейства Амундсенов. Они занимались их воспитанием, здоровьем, образованием. Все многочисленные обитатели поместья старались присматривать за Камиллой и Нитой. Но основное внимание и заботу проявляли Леон и Алина Амундсен, возвращаясь в Рёдстен из Франции, где Леон вел торговый бизнес. Да еще две горничные – Эмилия