поведения, то он обречен жить в смятении и тревоге. Уроженец Вест-Индии Франц Фанон[156] выразил в автобиографии свое пронзительное и парадоксальное ощущение жизни: «Повсюду царит атмосфера некоторой незащищенности»[157]. Фанон вырос на острове Мартиника, который в то время был французской колонией. Взгляды колонизаторов приводили его в ярость и отчаяние. Свои чувства он описал такими словами: «как белый холод, пронизывающий до костей… как будто все четыре стены комнаты давили на него».

Трудно сказать, как переселенные люди из числа коренных народов должны справляться со своей стигмой. Полностью игнорировать свое положение в обществе они не могут – в любой момент может зайти разговор об этом. У отверженного человека нет возможности бороться с общественным мнением – в противном случае его неизбежно заклеймят как невоспитанного и неблагодарного. Разумеется, есть исторические примеры, когда такие люди бросали вызов обществу, сознательно подчеркивая свое отличие, чтобы добиться признания. Франц Фанон сделал это как писатель и интеллектуальный вдохновитель освобождения Африки от колониальных держав. Айло Гауп участвовал от лица саамского народа в массовых протестах против строительства гидроэлектростанции на реке Алта.

Но такие действия трудны даже для сильных мужчин, не говоря уж о двух маленьких чукотских девочках, оказавшихся в Норвегии 1920-х годов. Так как же тогда воспользоваться данным им шансом? Они могли делать только то, что от них делали: быть вежливыми и милыми, относиться к своей чужеродности с юмором. Таким способом они упростили норвежцам общение, не бросая вызов их терпимости.

Уэйнрайт, Ном, Ураниенборг

Сохранилось несколько фотографий Амундсена вместе с Нитой и Камиллой в Ураниенборге. Они все сделаны в один и тот же летний день перед главным входом в дом. Фотограф, вероятно, был любителем, кем-то из семейного круга Амундсена, потому что девочки одеты в домашнюю одежду, а композиция кадра далека от совершенства. При проявке пленки, очевидно, возникли проблемы, и два кадра наложились друг на друга. На одном снимке хорошо видно девочек и лежащую собаку. На другом – слева от Камиллы проглядывает нечеткий профиль Амундсена. Кажется, будто он находится в Ураниенборге, но его как бы и нет, будто он повернулся к девочкам, но не может увидеть их.

Нита, Камилла и Амундсен в Ураниенборге. Сдвоенное фото[158]

В середине марта 1922 года Амундсен отправился в Нью-Йорк для организации воздушного перелета к Северному полюсу. Несмотря на имеющееся у него удостоверение, летного опыта ему не хватало. Для первого перелета он пригласил профессионального летчика. В мае 1922 года они вылетели на запад из Нью-Йорка, но в районе Кливленда один двигатель перегрелся и заглох, и пришлось совершить аварийную посадку на проселочной дороге. При повреждении торца крыла самолет перевернулся и оказался вверх днищем. Они вылезли относительно невредимыми, но этот случай продемонстрировал, насколько ненадежны самолеты даже в спокойной обстановке – что уж говорить о районах с экстремальными погодными условиями. Полярные экспедиции всегда сопряжены с опасностью, но один из замечательных талантов Амундсена – спланировать все так, чтобы свести риск к минимуму. Но ситуация сильно изменилась, когда он перешел от проверенных кораблей и саней к экспериментам с самолетами. Будучи непрофессионалом в авиации, Амундсен вынужден был доверить другим решение технических вопросов. Являясь по существу руководителем, по факту он оказался в положении ведомого.

В мае 1922 года Амундсен прибыл в Сиэтл, а в июне «Мод» отправилась в четвертую полярную экспедицию. Хокон Хаммер занимался материальным и техническим обеспечением путешествия. Два аэроплана разместили на борту корабля, который повез их в направлении Северного Ледовитого океана. По пути они остановились у мыса Дежнева и выменяли у Чарли Карпендейла меховую одежду на провизию. «Было здорово увидеть старых знакомых», – коротко написал Амундсен в дневнике[159]. Вероятно, именно здесь он получил телеграмму от своего брата Леона: Хаммер недобросовестно вел денежные дела, и вся экспедиция оказалась под угрозой. Амундсен позволил Хаммеру взять на себя основной контроль за финансами, не считаясь с братом, тем самым нарушив зоны ответственности, которые делились между Леоном и Хаммером. Произошедшее нарушило мир и стабильность внутри семьи Амундсена, а недовольство Леона этим сотрудничеством росло.

Амундсен всегда был готов пойти на экономический риск. Когда он отправлялся и к Северо-Западному проходу, и к Южному полюсу, его финансовое положение значительно зависело от успеха экспедиции. Биографы Амундсена указывали, что в это время его проекты стали более поспешными и рискованными[160]. Это было связано с финансовыми трудностями, внутренним семейным разладом, к тому же возникла проблема с авиатехникой, которая еще не прошла испытания в полярных регионах.

По пути на север через Берингов пролив план экспедиции пришлось менять из-за тяжелейшей ледовой обстановки. Участники вынуждены были разделиться. «Мод» отправилась в Чукотское море с Оскаром Вистингом в качестве капитана, имея на борту один из аэропланов. Идея заключалась в том, чтобы дрейфовать в полярной области, как это сделал Нансен, а самолет помог бы добраться до последнего участка, когда корабль вмерзнет в лед. «Мод» оставила второй самолет, Амундсена, пилота и еще двоих в Уэйнрайте на северном побережье Аляски в конце лета 1922 года. Оттуда планировалось перелететь через Северный полюс в Гренландию.

Но осуществить эту затею не удалось. Поначалу строительство ангара, взлетно-посадочной полосы и жилища заняло больше времени, чем планировалось. Потом наступила отвратительная осенняя погода, а это означало, что предстоит зимовка. Таким образом, испытать аэроплан они смогли только в мае 1923 года. Полет вышел коротким, при посадке отказал двигатель и сломалось шасси, машина перевернулась – к счастью, пилот не пострадал. Они предприняли несколько попыток ремонта, но подготовить машину к перелету так и не смогли. В середине лета 1923 года экспедицию пришлось отменить. Нечто подобное произошло и с другим самолетом на борту «Мод»: он также, едва поднявшись в воздух, потерпел крушение. Полтора года и значительные ресурсы были потрачены на несколько минут неудачного полета.

Во время зимовки в Уэйнрайте Амундсен отправился на собачьих упряжках через просторы аляскинской тундры в Ном. Долгая и утомительная поездка на санях была необходима по нескольким причинам. Для издания книги об экспедиции требовался более обширный материал, нежели просто описание перелета через Северный Ледовитый океан, который, по плану, занял бы всего около 24 часов. Амундсен к тому же хотел узнать новости о своем финансовом состоянии, а в Номе был телеграф. Как оказалось, ситуация выглядела скверно: большие долги и отсутствие средств для их погашения. Была у него еще одна причина для этого путешествия,