увидел Оваста. Его остроконечная шляпа лежала в пыли, из носа ловца хлестала кровь, а бледное лицо было мокрым от пота. Рядом с ним валялись осколки эфирных кристаллов, явно выпитые досуха.

— Спасибо, — положил Сантор руку на плечо ловца.

— Это все, на что я был способен, — с горечью ответил он. — Бесполезен.

— Эй, мы еще живы. Мы еще можем оборонять внутреннюю крепость. В тех проходах даже полсотни бойцов…

— Не сможем, — кивнул Оваст куда-то за спину Сантора.

Тот обернулся и сразу понял о чем говорит ловец. Второе орудие поставили обратно на лафет и уже развернули в сторону… Нет, не открытых врат. Прямо в сторону внутренней крепости.

Если ядро попадет туда, то все сооружение разнесет изнутри. И именно там прятались сейчас те, кто не был способен сражаться. И туда уводили остатки раненных бойцов. Они сами загнали себя в ловушку.

Один выстрел и все будет кончено.

— Ворота, — пробормотал Сантор. — Нет, не выдержат. Отсту…

Он не успел. Выстрел попал в арку центральных ворот. В одно мгновение их, как и часть стены, разметало в разные стороны, осыпав крепость градом каменных обломков.

Сантор упер щит в землю, прикрывая себя и ловца. И даже выдержал первую глыбу, оставившую вмятину в металле. Но не вторую и третью, сметающие все на своем пути.

В себя командир пришел лишь через пару минут, когда горло начало нещадно саднить из-за каменной пыли. Зайдясь приступом хриплого кашля, Сантор все же сумел приподняться, раскидывая мелкие камни, придавившие его к земле.

Рядом лежал Оваст, которому раздробило череп одним из камней. Оглядевшись, старый трактирщик заметил еще несколько неподвижных тел. Внутренний двор заволокло поднятой пылью, но даже сквозь нее он увидел хищный оскал смертоносного орудия, направленного в сторону крепости.

Этот выстрел будет последним. Теперь уже точно. Теперь крепость стояла как на ладони. Если только…

Сантор медленно поднялся на ноги, несмотря на острую боль в колене. Поковылял в сторону главного входа в крепость. Если принять губительный снаряд на щит, то Сантор станет центром нового взрыва. Да, тогда есть небольшой шанс, что хотя бы половина сооружения уцелеет.

Потому что если ядро влетит внутрь, то все… Не выживет никто.

Поэтому надо дойти до прохода и встать по центру. Принять удар на себя. Странные ядра взрываются, стоит им только столкнуться с препятствием. Один шанс на миллион, что попадет в маленькую человеческую фигурку, но это больше нуля. Когда речь идет о человеческих жизнях, это уже очень много.

Сантор даже сумел сделать шаг в нужную сторону. И даже смог сделать второй, но сломанная нога предательски подвернулась, и он упал. Попытался встать, а когда не получилось, попробовал ползти на четвереньках.

Не успевал. Тяжелый щит цеплялся за камни и не давал нормально двигаться. Но и бросить его было нельзя, потому что ростовой щит — это больше, чем человек.

Человек.

Человек в окровавленной одежде, покрытой слоем пыли и каменной крошки, подошел к Сантору. Молча, с пустым, обреченным взглядом, взял щит и потащил в сторону входа в крепость.

Щит Сантора был большим и тяжелым, далеко не каждый солдат был способен управиться с таким. А старый артефакт еще и сделан был из особо прочного металла, таких на все королевство было ровно двенадцать.

И человек, а точнее юноша, явно с трудом смог тащить его за собой, волоча по камням, но не отпуская.

Он медленно брел туда же, куда пытался доползти Сантор. Дотащив щит до распахнутого входа в крепость, чьи створки давно сгнили и развалились, молодой боец остановился.

С трудом подтянул громадный артефакт, поставил его, уперев в землю. Даже если бы парень выпрямился во весь рост, все равно не дотянулся бы до верхней кромки щита.

Но он не выпрямился, а наоборот — согнулся. Взял упор в землю, подпирая металл плечом. От попадания его это не спасет, но зато щит перестал раскачиваться и ровно стоял на месте, готовый встретить беспощадный залп врага.

И тот не заставил себя ждать.

В последний момент, взгляды Сантора и юноши пересеклись. Кажется, такой горечи в глазах он не видел ни у кого. Даже у своего собственного отражения в зеркале. И это явно было нечто большее, чем сожаление о собственной смерти.

Сантор видел, как смертоносное ядро влетело в верхнюю кромку щита. Если бы юноша не уперся всем весом, держа тот вертикально, то снаряд пролетел бы выше, прямо в нутро темного прохода.

Только вместо очередного взрыва, разносящего все вокруг на сотню метров, последовала ослепительная вспышка. Такая яркая, что глаза начало жечь, а дышать стало трудно. И что-то в груди откликнулось на эту вспышку, что-то давно забытое и казавшееся потерянным.

Когда зрение вернулось, Сантор увидел ту же самую картину. Тот же юноша, который держит старый артефактный щит. А над ним сияет ослепительным светом прекраснейшее сновидение ангела, расправившего крылья.

Полупрозрачное, кристально чистое, облаченное в белые с примесью лазура одежды, закрывающие лицо и спадающие до самой земли. Два крыла на мгновение затрепетали в воздухе и словно бы начали разделяться.

А сама фигура ангела становилась больше, разрастаясь прямо на глазах. Сантор отчетливо видел, как невесомые одежды расходятся в стороны, обнажая изящные серебряные латы. Два крыла наконец разделились и теперь над головой юноши парил четырехкрылый архангел.

Точно такой же, как в забытых воспоминаниях старого трактирщика.

А затем произошло то, чего сам Сантор тайно ждал долгие годы, но никогда не верил, что увидит. Архангел поднес руку к лицу, по прежнему скрываемому белоснежным капюшоном и затрубил в рог.

И чистое, безоблачное небо над головой ответило ему громом.

Глава 7. Ненастоящий попугай читает колыбельные мантры в нарисованный рупор

Стена была высотой почти в полсотни метров, если не считать высоту башен. Величайшее сооружение человечества, протяженностью в несколько километров.

Верхняя площадка была такой ширины, что на ней спокойно мог бы приземлиться паровой корабль из Крауна. И все равно по обе стороны бы разъехались по две повозки.

Крепость Ворона, примыкающая к стене, по сути, целый город. Мэр, он же командор крепости, он же мастер на стене. Седой мужчина, не потерявший за годы жизни военную выправку и волевой взгляд. Один из опытнейших полководцев времен правления короля-бога.

Его стража должна была закончиться полсотни лет назад, но смутные времена нарушили устоявшийся порядок вещей. Империя не прислала ему смену, так что сейчас командор являлся, по сути, добровольцем.

Но за