не мог поступать как обычно. Но когда она безразлично назвала их близость «отвлечением», понял, что не может претендовать на большее. И обманул бы себя, если бы сказал, что сердце спокойно приняло этот факт.

Сидевшая на барном стуле Ви вдруг сжалась и недовольно фыркнула, яростно заколотив пальцами по экрану телефона.

– Что-то случилось? – отреагировал Миллс, напрягшись.

– Ага, дерьмо всплыло, – пробурчала она. Затем уточнила: – Я про бывшего.

Джаред помрачнел, а в груди зашевелилось непозволительное чувство. Она все еще думала о бывшем? Общалась с ним? Но Ви ничего не должна Джареду, верно? Как ему, черт возьми, реагировать?

– Бывший тебя достает? – решил сдержанно поинтересоваться он.

– Нет. Больше он не доставит мне проблем. Теперь очередной его новый аккаунт там, где ему место: в блоке, – решительно заявила Вивьен, отбросив мобильник на столешницу. Тот едва не слетел на пол, если бы не вовремя подставленная Джаредом ладонь.

Ви сидела, недовольно скрестив руки, а под хмурыми бровями медовые глаза налились тяжестью, заставившей ее опустить взгляд. Миллс всерьез забеспокоился:

– Уверена, что все в порядке? Можешь поделиться. Мы же друзья. – Последнее он добавил гораздо тише.

Выслушивать об отношениях Вивьен с каким-то малолеткой, возможной причиной ее отстраненности, не намного приятнее, чем ковыряться тупым кухонным ножом в собственном сердце, но Джаред не мог вновь позволить себе идти на поводу у эмоций. Позиция друга казалась единственно верной.

– Он думает, что спустя полгода я приползу к нему, стоит только помахать фоткой своего потного пресса, – фыркнула Вивьен, едва не колотясь от злости. Даже растрепанные пряди дрожали от ее гневного дыхания. – Тоже мне. Видали и лучше.

Стиснув зубы, Миллс понял, что «дружескому» разговору быть. Он обошел стойку и приземлился на скрипнувший под весом соседний стул. Опершись локтями на свои колени, наклонился, чтобы взглянуть Вивьен в лицо:

– Почему тебя это так задевает? Спустя полгода.

– Потому что я облажалась, Джей. До сих пор разгребаю последствия. Я из-за него сделала татуировку, а теперь приходится сводить! – выпалила она, слегка задрав толстовку.

Даже на небольшом расстоянии Миллс ощутил исходящий от нее жар. Он должен был отодвинуться, встать и отойти. Должен был любым способом унять соблазн вновь прикоснуться к гладкой коже. Но однажды он уже провалился.

Джаред слегка склонил голову, чтобы рассмотреть приоткрытый участок тела. Сбоку, под левой грудью, виднелось почти выцветшее изображение змеи, извивавшейся в имитированных когда-то яркими чернилами ребрах.

– Не заметил этого вчера… – неосознанно пробормотал Миллс и провел подушечками пальцев по контуру, разгоняя крошечные мурашки по девичьему телу.

Вивьен казалось, она разучилась дышать. Прикосновения мужских пальцев на ребрах сдавливали легкие своим трепетом. Пока он вдруг не осекся и не отдернул руку, словно на любое упоминание прошлой ночи было наложено страшное табу.

Едва заметная морщинка пролегла между бровей, стоило Ви вспомнить того, кого символизировал вытатуированный на коже змей, ползущий к открытому сердцу, чтобы отравить скверной. Жестоко очернить ее любовь своей нелюбовью и лишить веры в светлые чувства.

Несмотря на распирающий изнутри интерес, Джаред тактично молчал и пристально смотрел на Вивьен. Одновременно боясь и ожидая того, что она скажет.

– Я сделала ее после его первой измены, – Ви закатила глаза. – Ага, в девятнадцать я любила драматизировать. Такая глупость – бить татуировку из-за мудака. Тогда мне это казалось концом света. И я почему-то считала, что должна непременно видеть свою боль. Как будто носить ее в сердце было недостаточно.

– Это ужасно, Ви, – прокомментировал Миллс, закипая внутри от необъяснимой злости в адрес того, чьего имени даже не знал. Достаточно было знать, что тот причинил боль Вивьен.

– Но хуже его измен были только наши отношения, – продолжала она. – Мы постоянно расходились и сходились. Он окунал меня в грязь своими поступками, а потом бесконечно извинялся. Обещал, что это последний раз. И я каждый раз хотела верить. Знала, какой он человек, но зачем-то пыталась себя обмануть.

Грубые пальцы сжались в кулак. Миллс удерживал себя от нежного порыва коснуться непослушной пряди, закрывшей ее профиль. Удерживал от того, чтобы не обнять сидящую рядом Вивьен крепко, забирая всю горечь своими объятиями.

Болезненное «Ты хороший друг» снова и снова стучало в голове, и он отводил взгляд, барабаня пальцами по столешнице.

– Наверное, ты думаешь, что я идиотка. Задаешься вопросом, почему сразу от него не ушла… – проговорила Ви, хотя Джаред молчал. И сама ответила: – Тогда мне казалось, что это любовь. Позже до меня дошло, что я привязалась не к человеку, а к эмоциям, которые он вызывал. Эти качели… Сначала обесценивал и унижал, а затем клялся в любви и заставлял чувствовать себя нужной. Может, любви нет и мы просто хотим быть кому-то нужными? В общем, это была какая-то нездоровая зависимость, как у тебя с транквилизаторами…

– Ты не идиотка, если хотела верить человеку, – возразил Миллс, пропустив последнее замечание. – Из сложных отношений нет простого выхода. Поверь, я понимаю.

Вивьен заинтересованно повернулась и поймала на себе теплый взгляд.

– Правда?

Он слегка кивнул.

– Я жил в мертвых отношениях несколько месяцев. А когда меня бросили, то почувствовал… облегчение, – стыдливо признался Джаред. – До меня тоже не сразу дошло. Я скорее привязался к идее быть отцом, чем к ней…

– У тебя есть дети? – удивилась Вивьен.

– Нет. У нее был двухгодовалый сын, когда мы познакомились. Наверное, я просто увидел женщину и ребенка и захотел быть частью их семьи. Своей-то у меня не осталось после ухода мамы. Как ты и сказала, я хотел быть кому-то нужным.

– И почему у вас не вышло?

Джаред вздохнул, растрепав пальцами волосы на затылке. Стыдно было признаваться, но он чувствовал: Вивьен не осудит. Не осуждала вчера и не станет сегодня.

– По сути, у нас не было ничего общего. И я оказался таким же отцом, каким был мой. Много работал, не уделял им должного времени и внимания.

– Отсутствующий отец?[9]

– Вроде того… Честно говоря, тогда я понял своего отца. На работе ведь легче: есть правила, инструкции, законы и ты просто им следуешь. Всю жизнь я хранил обиду на него за отстраненность, а в итоге сам стал таким же. Сухарем, – горько хмыкнул Миллс, качнув поникшей головой.

– Джей, не надо так о себе. Ты очень чуткий… – сочувствующе прошептала Ви, потянувшись к его ладони, уныло лежащей на столешнице. Обхватив его холодные пальцы своими, сжала. – Семья – это огромная ответственность. Может, ты просто был не готов.

– Не знаю, Ви…

– Это нормально, если тебя не хватает на других, когда ты сам не в порядке. Это не делает тебя плохим