хозяином и боготворит его. Что происходит? Мой мир катится куда-то в черную пропасть, а я смотрю на все это с открытым ртом и не могу пошевелиться от ужаса.

Василиск, закурив вторую сигарету, продолжил:

– Я вышел из квартиры и отправился прямиком к королеве вампиров. Она укрыла меня в своем шикарном особняке, больше похожем на замок, чем на дом. Вот только вскоре я осознал, что сотворил непоправимое со своей жизнью и со своей семьей. Раскаяние всегда приходит позже, и оно похоже на пытку. Я понял, какое я на самом деле ничтожество – жажда крови взяла верх надо мной, я уже больше не управлял своим разумом и своим телом. Это уже привело к нескольким преступлениям и огромной личной трагедии. А что будет дальше? Я понял, что больше так не могу. Я не хотел быть вампиром. Я попросил королеву помочь мне избавиться от жажды крови. Но она лишь посмеялась надо мной и ответила, что это кризис, нужно переждать его, а лучше – напиться крови младенца, благо скоро в особняке должен был состояться шабаш.

Несколько дней я плакал от бессилия, уткнувшись лицом в подушку. А потом принял решение. В ночь, когда в доме королевы проходил очередной вампирский шабаш, я облил себя бензином, дождался пока вампиры вынесут очередного жертвенного младенца, вышел в центр большой залы и чиркнул спичкой.

Все вокруг ахнули, и вскоре залу накрыл полнейший хаос. Мое тело мгновенно вспыхнуло ярким пламенем. Огонь жег меня, облизывал языками пламени со всех сторон. Взревев от невыносимой боли, я увидел, как моя кожа плавится, покрывается огромными пузырями. Кругом была паника, слышались крики и вопли, но громче всех кричал я сам. Я кричал, что я ненавижу их всех, что желаю им мучительной смерти, что они поплатятся за все свои убийства. С каждым словом из моего рта вылетал черный дым, а потом вдруг рванул огонь. Язык и небо обожгло пламенем, рвущимся наружу из моего нутра, но, что удивительно, мне было не больно, наоборот, ощущения были странными, как будто так и должно было быть.

А потом я с удивлением обнаружил, что огонь, пожирающий мое тело, потух, и от меня валит лишь черный дым. Когда дым рассеялся, я увидел странные рисунки, покрывающие все мое тело. Это выглядело так, словно невидимый художник нарисовал на мне узор. Этим художником был огонь. Он исцелил меня, превратил в василиска, получеловека-полудракона.

Василиск – это ведь не имя. Это совсем не имя. Василиск – это моя судьба, моя благодать и мое проклятие. Василисками в старину называли драконов. А потом так стали звать их последователей – тех, кто раскаялся в своем грехе до такой степени, что сжёг себя живьём и исцелился тем же самым пламенем. Вампиров – сотни и тысячи, а василисков среди них – единицы. Василиск – тот, кто наказывает себя вечно. Каждый раз, выпуская огонь, чтобы очистить вампира от его жажды, мы сжигаем себя заживо…

Василиск долго молчал. Когда тишина стала невыносимой, я тихо спросил:

– И что? Что потом?

Мужчина обернулся ко мне, взгляд его был мутный и далекий от мира. Он вспоминал все, что с ним случилось в ту роковую ночь и заново проживал все это.

– Все, кого коснулся в ту ночь мой огонь – все они исцелились. Кроме самой королевы. Она сбежала через тайный выход. Но младенец, чьей кровью она хотела всех насытить, задохнулся от дыма. Я вынес его из пылающего особняка, опустился на мокрую от росы траву, прижимая маленькое тельце к груди. Тоска и отчаяние невероятных размеров переполняли мою душу. Слезы катились из глаз и, падая в мокрую траву, превращались в мелкие переливающиеся камни. Те из них, что упали на бездыханное тельце младенца, начинали светиться, и их свет будто бы проникал внутрь, заставлял сиять маленький комок плоти изнутри.

Увидев это, я замер и положил младенца на землю. И вот, когда весь он засветился, глазки его вдруг открылись и он закричал – звонко, на всю округу. Этот крик новорожденного – он был для меня очищением и прощением одновременно. Я понял, что мне дан шанс искупить свою вину, даруя очищение другим вампирам. Любая зависимость приносит радость лишь в короткие минуты пресыщения. А в остальное время она заставляет человека страдать и падать вниз.

Я положил спасенного младенца на крыльцо дома малютки, а сам всецело посвятил себя очищению. Я назвал себя Василиском и стал выискивать вампиров, мечтающих избавиться от жажды крови. Я очищал их грехи огнем. А потом, после этой мучительной процедуры, я клал им под кожу маленький камень – слезу Василиска. Камень глушил жажду крови, человек быстро забывал обо всем и возвращался к своей обычной жизни. Чтобы меня не нашла королева вампиров, я вынужден был постоянно переезжать, скрываться, прятаться, жить на окраинах городов и поселков. Все это время я со стороны наблюдал за судьбой младенца, которого тогда вернул к жизни. Эта девочка, она хоть и не была мне родной по крови, но все же нас с ней кое-что связывало – и я, и она переродились в ту жуткую ночь.

Я знал, что три года она прожила в детском доме, а потом ее взяли в семью. Я надолго потерял с ней связь. А потом, когда мне удалось отыскать ее, я узнал, что приемная мать девочки – королева вампиров. Вот только когда я выяснил это, было уже поздно – эта стерва уже научила девочку пить человеческую кровь, и не обычную, а свою. Она хотела, чтобы ее дочь тоже стала королевой вампиров.

Василиск замолчал, глядя на меня. Взяв из смятой пачки последнюю сигарету, он снова закурил. А я не мог вымолвить ни слова, и лишь переводил недоумевающий взгляд с его лица на лицо Жанны.

– Да, ты правильно понял, парень. Жанна была тем самым младенцем, которого я спас от нечеловеческой гибели. Но по воле судьбы она вновь оказалась в руках королевы вампиров. Я похитил ее, очистил, исцелил, привел ее в чувство, а потом мы вместе уехали, скрылись от ее матери. Все эти два года, которые мы оба прожили здесь, я думал, что нас никогда не найдут. Мне давно нужно было уехать отсюда, но я все тянул, не хотел оставлять Жанну одну. И в итоге Ева снова ее нашла.

– Зачем? – удивленно спросил я.

– Чтобы через нее найти меня. У Жанны под кожей – слеза Василиска. Если изъять камень, он приведет ко мне.