дома, хотя бы на несколько минут. Он давно забыл это чувство. Дома у него не было уже несколько лет, и вряд ли когда-то будет.

Переезды, конспирация и одиночество измотывали. Старые вещи напомнили о былых днях, когда он ещё не был отщепенцем. До возвращения сюда Найрад даже не осознавал, что его мучила тоска по прежней жизни. Тогда у него было всё: любовь родителей, друзей и собратьев. А что осталось теперь? Независимость и ненависть к Анти. Всё могло сложиться иначе, если бы родители остались живы.

От размышлений его отвлек звук шагов в коридоре. Вскоре в дверь постучали.

— Пора, — сказал Инго.

Собрат выглядел подавленным. Похоже, беднягу терзали последствия жизни в неволе.

Они прошли по знакомому коридору. Найрад помнил все трещины на полу и царапины на стенах. Странно, что за столько лет здесь не сделали ремонт.

По пути к лазарету Найрад автоматически сунул руку в карман. Пальцы нащупали леденец, подарок Мирты, про который он совсем забыл. Похоже, самое время им воспользоваться, если Лис решит выкинуть что-нибудь эдакое. Козырь в рукаве ещё никому не повредил.

Прежде чем переступить порог он положил конфету в рот. Защита в виде оберега поможет ему чувствовать себя увереннее в компании Лиса, действие конфеты продлится несколько дней. Задерживаться в общине дольше Найрад в любом случае не собирался.

В одной из палат Лазарета лежал Лесс в больничной сорочке. Выглядел собрат не очень. Он был похож на мертвеца: серое лицо, тёмные круги под глазами, едва заметное дыхание.

Найрад посмотрел на раненого особым взглядом. От бедняги исходило слабое сияние, а над головой крутилась замысловатая энергетическая воронка, напоминающая портативный вентилятор. От макушки к ней тянулись тысячи тончайших нитей, по которым порхало множество крошечных бабочек. Они летали в колпак и обратно, поставляя больному жизненную энергию.

Медведь, нахмурившись, сидел в кресле. Инго остался в коридоре и тихонько прикрыл за собой дверь. Лис стоял в палате спиной к окну.

— Зачем вы меня усыпили? — возмутился Найрад.

— Отдых пошел тебе на пользу, — сказал вожак не оборачиваясь, — выглядишь лучше.

— Что я должен делать? — спросил Найрад, желая поскорее покончить с этим.

— Поможешь мне, — неопределенно ответил Лис, обернувшись от окна и посмотрев на собеседника.

Найрад слабо представлял, чем может помочь, и почему это должен сделать именно он. Целительскими способностями Найрад не обладал, запасом энергии тоже. В общине имелось минимум три целительницы и три — четыре «аккумулятора». Волки с редким даром делиться жизненной энергией, которых Лис не стеснялся находить по провинциям и приближать к себе.

— Целители не могут вытащить с того света, — сказал старик, будто читая мысли гостя, — он при смерти. Вливание энергии уже не сработает. Только ты и я можем помочь, если объединим силы.

— Но как? — недоуменно спросил Найрад.

— Мы вожаки, действующий и будущий. Это даже не волчья магия, а колдовство. Работа с намерением, если хочешь.

— Не совсем понимаю.

— Энергетическое тело имеет несколько слоёв, которые помещаются друг в друга, словно матрёшки. Оборотни могут видеть второй слой, который мы называем сиянием, а люди — аурой, вторая матрёшка после физического тела.

Найрад на всякий случай кивнул, хотя не совсем понимал, куда он клонит.

— Самый глубокий пласт — это благочестие, или вместилище намерения, — философским тоном продолжил Лис, — там хранится вся информация, потенциал и, если хочешь, судьба. У тебя он скроен иначе, чем у большинства оборотней. В нём есть зазоры, через которые свободно проходят нити Вселенной. За счёт этой свободной энергии ты можешь быть сильнее, видеть яснее, а также вести за собой других. Источник силы даёт сострадание и позволяет заботиться о стае. Глубоко в этом слое скрыта персональная меркаба, с её помощью можно даже остановить смерть. Чтобы спасти того, кто одной ногой уже на том свете, нужно как минимум две меркабы. Ты готов помочь?

— Да, но я не знаю, как это работает…

Найрад боялся, что ничего не выйдет, ведь он много лет не пользовался своим даром, игнорируя в себе волка.

— Не беспокойся, я помогу, если позволишь, — подбодрил его Лис.

Лис подошел к Глену, склонился над ним и сделал несколько пассов руками, пробежался пальцами по энергетическому колпаку. Нити и бабочки, что поддерживали в нем жизнь, исчезли. Дыхание оборотня стало слабее.

Найрад подошел и встал с другой стороны кровати.

Вблизи Глен казался ещё бледнее, сияние собрата угасало на глазах.

— Давай руки, — скомандовал Лис.

Найрад подчинился. Теперь они стояли друг напротив друга, держа сцепленные руки над раненным собратом.

— Закрой глаза и иди вглубь себя, — приказал вожак, — так далеко, как можешь.

Найрад последовал указаниям и сконцентрировался. Всё отошло на задний план, как при медитации, только намного быстрее. Он шагнув в темноту внутри себя.

Лис помогал.

Реальность отступала на мягких лапах, погружаясь в забвение. Осталось только движение воздуха в ноздрях на вдохе и стук сердца на выдохе. А также тёплые руки вожака, которые с каждой секундой становились всё горячей.

— Хорошо! — донёсся голос Лиса откуда-то издалека.

Темнота колыхалась лохматыми краями. Перед внутренним взором мелькали радужные круги, похожие на гигантские мыльные пузыри. Найрад погрузился в состояние, похожее на транс или гипнотический сон, хотя понимал, что не спит, и всё это вполне реально.

Вдруг он увидел яркое и манящее ослепительное сияние. Оно переливалось всеми цветами светового спектра. Бесформенная масса плавно перетекала в пространстве вокруг центральной точки. Чем дольше он смотрел, тем медленней становилось колыхание, и чётче вырисовывался образ. Через какой-то промежуток времени видение прояснилось, и перед ним предстала вращающаяся пятиконечная звезда из его снов.

Найрад никогда не видел ничего прекрасней нее! Не в силах оторваться, он смотрел как заворожённый.

— Открывайся! — скомандовал Лис.

Найрад вздрогнул от неожиданности и открыл психические барьеры.

Меркаба поблекла и исчезла. Он ощутил щемящую пустоту в сердце и почувствовал, что земля уходит из-под ног. Сильные руки подхватили его, кто-то поддержал его за плечи, не дав ему упасть.

Ладони Лиса обжигали.

Найраду хотелось отдёрнуть руки, но он не мог даже пошевелиться. Кончики пальцев горели, а вслед за ними, вспыхивало всё тело. Казалось, черепная коробка скоро распахнётся, из неё вырвутся языки пламени, а из ушей повалит чёрный дым. Вскоре ощущения исчезли, будто перегорели в этом пожаре. Осталось только биение сердца, медленное и гулкое, словно бубен. Найрад держался за этот ритм как за спасительную соломинку. Но потом всё исчезло. Он ощутил невесомость, как в свободном падении, и провалился в тёмный колодец.

Найрад проснулся в своей комнате.

Голова раскалывалась, мышцы ныли, будто он всю ночь