Мне это будет очень приятно! Что выпьешь? Кофе? У меня настоящий, турецкий!

– Да, давай его.

– C молоком?

Николай кивнул головой.

Они сели завтракать.

Солнечные лучи уже пробрались в столовую, и мебель с зеркальными и бронзовыми вставками заиграла по-особенному. Сейчас она выглядела ещё роскошнее прежнего.

Надя обронила, что эта мебель какого-то там французского мастера и сделана в стиле Людовика XIV.

Надя пододвинула к Николаю варенье, яблоки и вазу с печеньем.

– Как Адриан Михайлович? – спросил Соколовский.

– У папы всё хорошо. Но он уже вышел на пенсию и теперь до осени постоянно живёт на даче и выращивает цветы. И мама, слава Богу, здорова! Мы с Костиком моим родителям приобрели землю и на ней выстроили им новый дом. Прошлым летом я ездила в Самару и два месяца провела со своими, и в этом году собираюсь. Я уже хотела к ним выезжать, но когда узнала, что ты будешь в Омске, то отложила поездку. Слу-у-ушай, – вдруг у Нади загорелись глаза, – а ведь мы можем поехать в Самару вместе! Как же я сразу то об этом не подумала?! Надеюсь, ты не станешь возражать, а?!

Николай пил кофе и поперхнулся. Его реакция Надю позабавила. Она подошла к Николаю и – была не была! Набравшись смелости, она уселась к нему на колени и обхватила его за шею.

– Ну как, Соколовский, моё предложение? Ты его принимаешь?

– А у меня есть выбор? – как-то неуверенно улыбнулся Николай.

Надя прильнула к его губам, а потом, когда оторвалась от них, то с очень серьёзным видом произнесла:

– Соколовский, у тебя выбора действительно уже нет! Путь к сомнениям и тем более к отступлению отрезан!

– А билеты?

– А в чём загвоздка?

– На этот же поезд уже не возьмёшь…

– Плохо ты меня знаешь, Соколовский! Для меня это не вопрос! Выкуплю даже по тройной цене, если не будет ни одного на твой поезд! А сейчас давай решим, что будем сегодня с тобой делать… Да, вот что, билет я закажу, наверное, не откладывая, прямо сейчас, так, чтобы мне его уже сегодня к вечеру доставили… Напиши мне, какой поезд, номер твоего вагона и купе.

Надя выдернула из блокнота чистый лист и протянула его Николаю. Он записал все данные и передал их Гриднёвой. Надя подошла к телефону и, подняв трубку, попросила телефонистку соединить её с таким-то номером. Когда на том конце провода послышалось «Алло», она произнесла:

– Павел Андреевич, я вашу просьбу выполнила! Перевод статьи для вашей газеты готов, и я завтра с нарочным его пришлю… Да не за что! Мне это было не трудно! А у меня к вам будет тоже просьба! Вы же мне не откажите? Вы как-то говорили, что у вас в управлении железной дороги работает родной брат… Мне срочно надо выехать в Самару. У вас есть возможность через брата достать мне билет на поезд? Да, всего один билет. Я вам продиктую номер поезда, какой вагон и купе. Мне очень важно, чтобы было это купе! Если что, я готова нужное мне место выкупить за любую цену!

После того, как Надя все данные продиктовала и положила трубку, она повернулась к Николаю.

– Ну, всё, к вечеру билет привезут… Ну а теперь… А хочешь Омск посмотреть? Я стану твоим бесплатным гидом!

– Не возражаю.

– Тогда допивай кофе и …

И тут в дверь позвонили.

– Странно… – пожала плечами Надя, – я вроде никого не жду…

***

Надя сама пошла открывать. В дверях стояла Малинович. Нина была празднично одета, на голове у неё красовалась очень элегантная шляпка с перьями, последний писк парижской моды. Нина окинула взглядом подругу и сразу всё поняла без слов. И тут же не без лукавства заулыбалась:

– Молодчина! Значит, не зря я потратила на тебя столько времени! У тебя с ним было… Э-э, у тебя сейчас всё написано на лице, дорогуша! Я всё поняла, можешь не признаваться!

Надя ничего не ответила и отступила, пропуская в коридор подружку, а Нина огляделась и тихим голосом переспросила:

– Ну как он? Он здесь?

Надя кивнула головой.

– Знакомь!

– Может, не сегодня?

– А когда? Он же у тебя уезжает через день…

– Мы, кстати, едем c ним…

– В Самару?

– Ну, да!

– Уже?! Вдвоём?!

– Да! Вдвоём!

– Ну, ты даёшь, подруга! – ахнула Нина и покачала головой, – за одну только ночь и всё уже решила! Способная попалась ученица! Ничего не скажешь! А с виду прикидывалась такой паинькой, такой тихоней, такой недотрогой! Ну, слов у меня нет никаких! Не-е-ет, я тебя как раз и не осуждаю! Правильно поступаешь, подруга! Не давай ему опомниться! Как говорил русским бабам великий полководец Александр Васильевич Суворов перед переходом через Альпы в одна ты-ысяча… ну, не важно в каком! Он им говорил: «Напор, бабаньки, напор и ещё раз он самый! Противника надо ошеломить и уложить на обе лопатки!»

– А разве Суворов женщинам что-то подобное мог говорить?

– А-а-а… – махнула рукой Малинович, – ну, какая разница? Это он говорил тем самым бабам, которые постоянно сопровождали его обоз… И вообще, это я так, к слову.

– Да и какой же Николай противник?!

– Ла-а-адно, подруга, перестань заниматься казуистикой и не придирайся к моим словам! Лучше веди к нему! Он где? Что, ещё нежится в твоей постели?

– Ни-и-ина! – округлила глаза Гриднёва. – Ну что ты говоришь?!

– А что тут такого? Ты взрослая женщина, ночевала под одной крышей с любимым… Вы что, всю ночь в лото играли или фантики? И я должна в это поверить? Я, конечно, и наивная, но не до такой же степени!

– Ни-и-ина! – вновь округлила глаза Надя и тут же увидела, как Малинович мгновенно преобразилась, на её лице заиграла сладкая улыбка и заблестели глазки.

– Надя, это твоя подруга? – раздался голос Николая. Он стоял в коридоре, и Нина без стеснения рассматривала его.

Она протянула руку, и Николай её поцеловал.

– Знакомьтесь, – произнесла Надя, – это Нина Малинович…

– Самая близкая подруга, – уже от себя добавила Нина. – А вы тот самый Николай… Я, между прочим, о вас много слышала. Но в жизни вы лучше, чем на фотографии! Так что, вы Надю забираете в Самару?

– Нам по дороге…

– Ну да, ну да… Это понятно…

– А что мы стоим в коридоре? – всплеснула руками Надя. – Уж давайте пройдём!

Нина сбросила сапожки, сняла шляпку, покрутившись перед зеркалом, поправила причёску и, опять улыбнувшись Николаю, пропорхнула до столовой и плюхнулась на свободный стул.

– Корми, подруга! Я страшно голодная!

– У меня только гренки.

– А мои любимые