– Завтра ещё схожу в два места…

– Сходи-сходи.

Они поднялись в свою комнату и там поужинали. Никич сразу завалился спать, а Марк ещё долго ворочался в своей постели, и ему всё представлялась улыбавшаяся Катя и её лучистые глаза. Эта хрупкая девочка была светлым лучиком в его нелёгкой жизни. И этот лучик для Марка был гораздо важнее, чем обычная для его возраста юношеская влюблённость. Это было уже что-то посерьёзнее.

Глава одиннадцатая

Спровадив подругу, Надя предложила совершить прогулку по Омску, и для этого необходимо было заказать на полдня экипаж.

– Ты как, согласен? Покатаемся? Город посмотришь! – спросила Гриднёва.

Соколовский развёл руками:

– У меня особых дел нет… Я весь в твоём распоряжении…

– Ну, тогда поехали!

Надя и Николай спустились на первый этаж. Гриднёва предупредила, что её не будет до обеда, а может, даже и часов до трёх, и попросила консьержа поискать экипаж.

Вскоре он уже стоял у парадного. Надя и Николай уселись на заднее сиденье. Кучер покосился на пассажиров, и сразу намётанным глазом определив, кто главный, спросил:

– Барыня, куда ехать?

– А давай-ка начнём с выставки.

– Как изволите! Ваша воля! – и кучер огрел вожжами своих лошадей. – Но, родимые, пошли! По-о-ошли!

– Предлагаю начать знакомство с городом всё-таки не с набережной, как вначале я предлагала, а с выставки, – сказала Надя, обратившись к Николаю. – Я тут подумала, тебе на ней будет поинтереснее, ведь она стала важнейшим событием для Омска в позапрошлом году. Да, впрочем, она признана очень важным событием и не только для нашего города, но и для всей России. Да-да-да! Её до сих пор у нас вспоминают. Там многие экспонаты остались… Дорогу знаешь? – спросила Надя у кучера.

– Знаю, барыня!

– Ну, тогда вези!

Надя вновь обернулась к Николаю. Как же ей было хорошо оттого, что он сейчас находился с ней рядом. У неё просто душа пела, когда она видела его. Такого родного и этой ночью ставшего ей окончательно близким. Ей так хотелось в эту минуту прижаться к нему, положить голову на его плечо или же немного подурачиться и вновь взлохматить его вьющиеся густые волосы, почувствовать его дыхание на своей щеке, заглянуть в глаза, такие выразительные и продирающие до мурашек.

«Он стал моим! И пусть только ещё на время, но я приложу все усилия, чтобы это стало не каким-то мимолётным наваждением для него, а чтобы это было навсегда, – эта мысль не оставляла Надю. – Он – мой! Николя – только мой! И никто его у меня не отнимет! Я слишком долго этого ждала, и пусть я ещё не полностью им владею, и он не до конца покорён, это я вижу и это понимаю, но я его никому уже не уступлю!»

Однако Надя сдерживала свои эмоции, и сейчас, как могла, постаралась отстранённым и спокойным голосом продолжить рассказ о выставке, на которую они направлялись.

– У нас она проводилась в 1911 году, и полное её название было «Первая Западно-Сибирская сельскохозяйственная, лесная и торгово-промышленная». На неё в тот период съехались деловые люди из Санкт-Петербурга, Москвы, Нижнего Новгорода, Варшавы, Одессы, Вятки, Уфы и других городов. На ней также были представлены многочисленные экспонаты почти со всех регионов Российской империи, включая Кавказ и Среднюю Азию. А ещё на неё прибыли представители различных зарубежных фирм: из Англии, Германии, Франции, США, Дании и ещё порядка семи-восьми других стран. Выставка продолжалась полтора месяца и, начавшись 15 июня позапрошлого года, закрылась в том же году 31 июля. Всего её посетили свыше 70 тысяч человек, и сделок на ней было заключено на 130 миллионов рублей!

– И откуда ты всё в таких подробностях знаешь? – восхитился информированностью Нади поручик.

– А-а-а, очень просто – я же писала про неё. Восемь моих статей вышли в местных газетах, и ещё несколько в московских и санкт-петербургских, и поэтому пришлось её посещать неоднократно. Не забывай, Николя, что я теперь журналист, хотя и не состою в штате ни в одном из изданий. Ну а просто ничего не делать я не могу. И общественной деятельностью тоже из-за этого занялась. И потом, вот тебе ещё информация. Ты, к примеру, знаешь, что Омск – единственный город за Уралом, который получил после этой выставки разрешение от Его императорского Величества поднимать над генерал-губернаторской резиденцией официальный штандарт Российской империи?

– Я этого не знал.

– И между прочим, – продолжила Надя, – такое право на сегодня имеют только пять городов, помимо Омска: это, разумеется, обе наши столицы, а также Варшава, Тифлис и Гельсингфорс (нынешний Хельсинки). Ну, это так, небольшая справка для тебя, – и Надя уже вновь вернулась к рассказу о выставке. – Скоро, Николя, мы к ней подъедем, а пока ещё несколько интересных сведений о ней. Огромный ажиотаж у посетителей выставки вызвали полёты первых российских авиаторов, пилота Александра Васильева и двух других его товарищей, один из которых прибыл из Санкт-Петербурга, а другой – из Москвы. Кстати, Васильев за год до этого закончил знаменитую авиашколу Блерио во Франции и получил диплом пилота за номером 225. Я познакомилась с ним и писала о Васильеве большую статью в «Ведомостях». Он очень необычная личность! Представляешь, его сам Блерио упрашивал остаться в школе инструктором, видя, в какого аса вырос Александр Алексеевич, но он всё-таки отказал французу и вернулся домой. Васильев в России стал по счёту 17-м дипломированным пилотом и привёз с собой два самолёта «Блерио». Он начал совершать публичные демонстрационные полёты на них и ездил с этими самолётами по всей России. Вообще, Первая Западно-Сибирская выставка показала, какие огромные возможности для развития имеет такой обширный край, как Сибирь. И вот сейчас ты сам, Николя, убедишься, как же бурно в последние годы развивается центр Сибири – Омск. У нас теперь много богатых доходных домов, не меньше прекрасных общественных зданий и различных торговых заведений. Сейчас мы как раз проезжаем по улице Томской, и перед нами здание коммерческого клуба. Извозчик! – обратилась к кучеру Надя, – останови ненадолго!

Извозчик натянул вожжи, экипаж остановился. Соколовский и Надя сошли на мостовую и прошли до так называемого коммерческого клуба – это было одно из крупнейших торговых заведений в азиатской части Российской империи.

Здание это было кирпичное и в несколько этажей. Оно занимало почти квартал, было очень внушительным и даже где-то помпезным. У входа его стояла совсем юная девочка, которая торговала живыми цветами. Она обратилась к Соколовскому:

– Господин