– И ты ещё удивляешься, с чего вдруг мандалорские наймиты не проявляют к тебе должного уважения.

На лице Лэндо расцвела ухмылка.

– Люблю, когда меня недооценивают.

– По-моему, ты тащишься больше от вычурных нарядов.

– Фенн, друг мой, если просто хорошо выглядеть когда-нибудь станет преступлением, я готов сразу начать отбывать пожизненное.

Прибыв на место, Шиса по-военному напролом двинулся через весь гудевший от кипучей деятельности ангар. Лэндо чуть поотстал, поочередно задерживаясь то у техника, то у сигнальщика-швартовщика, и каждый представитель ангарной команды, удостоенный внимания генерала Калриссиана, одаривался кивком, кратким знакомством, а то и приветствием по имени, если знакомство ранее уже состоялось. Феноменальная память Лэндо, хранившая истории о тысячах других любителей азартных игр, а также – о предпочитаемых ими тактиках, позволяла не только без труда запоминать имена всех когда-либо встреченных в жизни, но также имена их детей и название родины собеседников. Однако поведение в ангаре было не просто укрепившейся привычкой или методом работы. Лэндо искренне нравилось проводить время среди живых существ, и благодаря этим, казалось бы, незначительным или даже лишённым смысла моментам пользовался бешеным успехом среди рядового состава СОНР. Обратной стороной такой славы являлась неспешная скорость передвижения, и поскольку Лэндо преодолевал целую толпу рабочего персонала, к моменту её окончательного прохождения он слегка опоздал и пропустил адресованную Фенну реплику Леи. Кажется, речь шла о Cи-3ПO, который ожидал их в конференц-зале с докладом и подробным инструктажем.

Ещё на подходе Лэндо рефлекторно отметил, как щёки Леи налились милым румянцем: должно быть, Шиса отпустил какой-нибудь неуклюжий, но лестный комплимент. Не желая отставать от вояки, который при всех достоинствах не отличался изысканными манерами, Лэндо самолично подрулил к принцессе и, завладев нежной ручкой Леи, склонился над тыльной стороной её ладони.

– Прощу прощения, принцесса, – проговорил он, – за столь неуместные слова, но ваша красота, как и прежде, повергает меня в изумление.

– Притормози-ка, – осадила Лея, рывком выдернув свою руку. Тут только до Лэндо дошло, что милый румянец, по всей видимости, вызвала скорее ярость, нежели смущение. – Лучше ответь на вопрос.

Застигнутый врасплох Калриссиан сморгнул.

– Да, принцесса?

– Почему, – выдала Лея сквозь зубы, – единственный мужчина моложе шестидесяти, способный хотя бы притвориться взрослым – мой родной брат?

Прежде, чем Лэндо пролепетал какой-то достойный ответ, принцесса развернулась на каблуках и помчалась по коридору твёрдой решительной походкой, которая, вызывая ощущение дискомфорта, живо напомнила демонстрацию угрозы со стороны сокорранского гранитного ястреба.

Фенн склонил голову к генералу.

– Что это с ней?

– Кажется, она слегка на взводе.

– Если она дипломат, разве ей не требуется быть, не знаю, посдержаннее?

– Выдержка – её второе имя. Однажды Лею допрашивал сам Дарт Вейдер, а она даже глазом не моргнула. Введи в Голонете запрос «стойкость», и сразу высветится её профиль.

– Прямо сейчас её стойкость точно пошатнулась.

– Можно и так сказать.

– Так что способно заставить такую девушку взъяриться, рассвирепеть и всё такое?

– Правильнее будет – «кто», а не «что». – Лэндо улыбнулся своим непроизвольно всплывшим заветным воспоминаниям. – Он и мастера-джедая доведёт до глубокой истерики, так что ярость Леи полностью оправдана.

Фенн понимающе кивнул.

– Должно быть, речь идёт о Соло.

* * *

Ворвавшись в грот, обустроенный как ангар для космических кораблей, Лея перешла на бег, но неподвижно застыла, заметив отсутствие знакомого силуэта за рядами шаттлов и истребителей, который обычно уже несколько суток подряд как виднелся там, в ремонтном доке. Она протолкнулась сквозь толпу работников ангара прямо к доку с «Соколом». Здесь принцессу не ожидало ничего, кроме пятен смазки и охлаждающей жидкости, нескольких фрагментов обшивки корпуса и стихийно разбросанных электронных компонентов. Также обнаружился магна-ключ с помятой головкой, который Лея, стиснув зубы, подняла с пола. Несколькими движениями девушка будто взвешивала инструмент в руке, но затем конечность безвольно опустилась, и Лея принялась с ненавистью всматриваться за пределы щита, туда, где простёрлась необъятная чернота космоса.

Причина такого поведения была простой: ей не следовало отправлять Хана с поручением. Пусть он продолжил бы мучительное ожидание в конференц-зале, слушая, как Си-3ПO из шестерёнок вон лезет в своих попытках максимально вежливо перевести мандалорское глумление. Только спустя десять минут Лея осознала собственную ошибку. Заодно пришло и понимание корня этой проблемы.

Она ошиблась потому, что недостаточно серьёзно принимала свою сущность.

Даже по прошествии всех этих месяцев она не могла полностью заставить себя поверить, что в её жилах течёт самая настоящая кровь джедая – и не просто джедая, а, возможно, могущественнейшего джедая в истории. Лея никогда в полной мере не принимала истину о природе своих инстинктов, внутреннего чутья и предчувствий, за которыми крылось гораздо большее, нежели явления психологического толка, а самые что ни есть подсказки Великой Силы, прошептанные на ушко. Отправляя Хана, девушка взаправду поверила, будто он просто разузнает обстановку в центре связи и проверит подпространственные отчёты оперативной группы Люка, а, собрав необходимую информацию, примчится обратно и скажет, что всё в порядке. Может, пошутит в довесок о причудах женской интуиции, которая временами даёт сбой.

Люк, должно быть, легко справлялся с наследием джедаев, поскольку разлучённый брат, росший во Внешнем Кольце, даже не знал, что они собой представляли. Лее, напротив, с пелёнок прививали глубокое уважение к джедаям и ко всему олицетворяемому ими. Глава семьи, которого она всё ещё называла отцом, также известный как принц-консорт Бэйл Органа, являлся кладезью неиссякаемых легенд, связанных с джедаями и относившихся не только к периоду Войн клонов, но и ко всей истории Республики. Отец считал недостаточным просто положительно относиться к джедаям, предпочитая рассматривать выбранную ими стезю мира и справедливости как пример для подражания, в то время как сами джедаи, пожертвовавшие всем в Войнах клонов, заслуживали хотя бы достойного почтения.

Надо ли удивляться тому, что Лея не желала признавать наследие иного рода? Правду, согласно которой её настоящим отцом был не кто иной, как герой из легенд Энакин Скайуокер. Правду о герое, который так или иначе перевоплотился в самого безжалостного, смертоносного и устрашающего головореза Империи. Правду о другом дитяти головореза, которым оказался нетерпеливый мальчишка – тот самый, что без малейших намёток плана, на одной только наивной вере во вселенскую справедливость ворвался в тюремную камеру на «Звезде Смерти» с целью спасти её, и тот самый, что теперь зазывал её пойти по стопам отца.