– А откуда эти солдаты, сопровождавшие нас? – спросил Саша.

– Это храмовая стража. Их немного, двадцать человек. Живут в своей казарме, здесь же тренируются, помогают по хозяйству. Разве что на стрельбы ездят на дальний полигон, чтобы не смущать жрецов и паломников своим грохотом. Да и от лихих людей хорошая защита.

– Здесь и такие есть? – иронично удивился Игорь. – Несмотря на все понятия о божественной справедливости?

– А как же без них? Христос тоже завещал «не убий» и «не укради», тем не менее это далеко не всех останавливало. Люди везде одинаковы. Хотя напасть на храмовый комплекс и ограбить святых отцов – это совсем оборзеть надо. Но со стражей как-то спокойнее.

– Хм… – хмыкнул Игорь, – здесь тоже в ходу такое выражение или это вы по инерции сказали?

– Примерно так будет звучать перевод с местного, – ответил Андрей Леонидович. – Во всяком случае по смыслу. Жрец в селении действительно воспринимается людьми как духовный отец, наставник, более сведущий в вопросах веры и моральных тонкостях. К нему приходят за советом в сложных житейских ситуациях, и он помогает им поступить по справедливости. Уж как может… там тоже люди.

– А почему вы забрались так высоко в горы? – спросил Саша.

– Здесь давно стоял многими почитаемый храм, еще дакрийский. Это аборигены Кинурии, которые давно полностью ассимилированы, утратили свой язык и многие обычаи. Но не все. Например, ходить без штанов – это именно их прерогатива. А после того, как Патрок включил часть дакрийских богов в общий пантеон, сюда стали ходить и элои, справедливо полагая, что местные боги сильны именно на этой земле. Собственно, сюда я и пришел тогда с паломником, здесь и посеял сомнения в душах жрецов. Так и живу, на скромное жалованье да с огорода. Ну и люди приносят…

– Мы видели среди солдат женщин, – продолжил интересоваться Саша. – Это странно и не вяжется с технически отсталым обществом.

– Нет ничего странного, если подумать, – ответил Андрей Леонидович. – Особенно если знать местную историю и обычаи. Элои – народ моряков. С древнейших времен мужчины уходили в море надолго, а все хозяйство и прибрежный лов рыбы оставался на женщинах. Они же и защищали дома от чужаков, если хватало сил. Даже в земной истории были известны народы, где была похожая ситуация. Например, у кочевников – скифов и сарматов. Мужчины уходили в дальние походы, а женщины пасли скот и обороняли его от диких зверей и чужаков с оружием в руках. Увидев именно таких сторожей, Геродот в свое время запустил байку об амазонках, наплетя небылиц про отрезанную правую грудь и целый женский народ, убивавший мужчин. Хотя там наверняка все было не так просто, возможно, были и отдельные женщины-воительницы. Нечто подобное происходило и у древних германцев. Во всяком случае, известно, что женщины сопровождали их в походах и иногда участвовали в битвах, вдохновляя мужчин своим присутствием. А еще в XX веке где-то в этих краях, в районе Окинавы, существовал небольшой народ, где добычей жемчуга с морского дна занимались исключительно женщины, ныряя без всякого снаряжения на большую глубину и забираясь далеко в море. В общем, ничего необычного.

– С охраной своих домов понятно, – продолжал Саша. – Но армия? Как это соотносится с хранительницей очага, материнством… и вообще физиологией? Встреченные нами женщины находятся явно не на хозяйственных должностях.

– С этим никак, – ответил Андрей Леонидович. – К настоящему времени сложилось повсеместно, женщина имеет реально равные права с мужчиной. Во всяком случае, может самостоятельно владеть имуществом, землей, иметь собственное дело. И это не либеральная уступка, а общество пришло к этому само, естественным путем. Здесь нет религиозного предубеждения, которое, несомненно, присуще христианству и мусульманству, что женщина в чем-то ущербна. Скорее наоборот. С точки зрения местных, женщина высоко почитается не только как мать, но и вообще нечто возвышенное, совершенное, дарующее наслаждение и душевную гармонию. Впрочем, им не дают слишком высоко задирать нос и получать много власти – грубую мужскую силу никто не отменял, – улыбнулся рассказчик. – Вообще, все очень сложно, в чем-то даже противоречиво, но смысл сводится к тому, что женщина, как и любой человек, вольна делать все что захочет, если это не вступает в противоречие с законами. А законы ей не запрещают распоряжаться своей жизнью. В том числе и рисковать. Поэтому женщины ходят в море, служат в армии, посвящают себя религии и даже владеют мастерскими. Разумеется, как вы справедливо заметили, и физиология, и общий уклад жизни накладывают свои ограничения на женскую свободу. Став матерями, они уже, как правило, никуда не уходят и обычно посвящают себя хозяйству и семье. Некоторые просто весело проводят молодые годы, отправляясь навстречу приключениям, которые здесь представляют собой целый культ, слой фольклора, и с недавнего времени литературный жанр, а потом становятся образцовыми матерями семейства. А кто-то так и проводит свою жизнь, не находя покоя.

– Мне кажется, что это должно плохо влиять на демографию, – возразил Саша. – А учитывая наверняка невысокий уровень медицины, даже существенно. К тому же в нашей истории даже во время больших войн, когда народы несли огромные потери в людях, это были в основном мужчины, а женщины и дети страдали меньше. Женщины вообще являются хранительницами генофонда и благодаря тому, что не участвуют в войнах, быстро восполняют потери.

– Формально вы правы, – ответил Андрей Леонидович. – Но я как историк могу вам сказать, что это не совсем так. Во-первых, во время наших войн женщины страдали не меньше, а может, и больше, чем мужчины. Главным образом потому, что долгое время не рассматривались как равные существа. Вы, наверно, слышали, что во время войн женщины на захваченных территориях, а иногда и на своих подвергались массовому насилию и изуверским истязаниям с целью грубого развлечения озверевших солдат. Сами понимаете, что это не способствовало здоровью и поддержанию численности населения. А в случае большой убыли мужского населения участь женщин была достаточно печальна, потому что без мужчины они теряли многие права и средства к существованию. Конечно, общество придумывало способы, чтобы как-то их поддержать, но эти меры были явно половинчатые и не могли спасти всех. Например, на Руси таких вдов могли поддерживать родственники, иногда церковь. Но, как правило, это были малодейственные меры, по остаточному принципу, и все равно приводили к преждевременной смерти женщины и ее детей или от голода, который случался в те годы часто, или от болезней, которые подкашивали ослабевший организм в первую очередь. В мусульманских странах, несомненно, именно этим объясняется обычай многоженства. Но если речь идет о массовых явлениях, то есть о бедняках, которых большинство, то они просто физически не могли прокормить других жен с чужими детьми, и конечный результат получался тот же, если не хуже. То есть попытка помочь и сгладить негативный эффект есть, а результат очень незначительный. Здесь поводов для этого нет. Молодая женщина с еще не выросшими детьми, оставшись одна, конечно, будет испытывать серьезные лишения. Но, получая даже незначительную помощь от родственников или государства, имеет полное право и возможность заниматься чем угодно, обеспечивая свое существование. У нее никогда не отберут землю, и никто ее не выгонит из мастерской. Вопрос только лишь в том, сможет ли она физически с этим справляться. Но тут выступает на первый план местный культ красоты тела, который тесно связан со здоровьем. Думаю, вы уже заметили, что женщины в этих краях отличаются хорошей статью и не чураются никакой работы.