Зачем ехать в Мьянму? Она красива! Здесь тысячи храмов, не похожих на те, что вы видели раньше, а фестивали и праздники поражают красками. Она уникальна! Здесь сохранился образ жизни, давно исчезнувший у соседей по юго-азиатскому общежитию.

Она меняется. К лучшему – становится более комфортной, современной и удобной для посещения. Местные жители избавляются от деревянных телег и ревущих монстров-грузовиков и пересаживаются на новые автомобили. Покупают спутниковые тарелки, плазменные телевизоры и джинсы. Успейте застать страну сейчас, ведь её чудом сохранившиеся традиции так хрупки и меняются так быстро! И мы все вместе запустим летающие фонари из рисовой бумаги на Празднике Света, ради счастья и благополучия всех людей!

Текст статьи – здание, которое вы складываете из кирпичиков, слой за слоем. Новое предложение вытекает из предыдущего, а новый абзац связан с предшествующим. У повествования должна быть логика. Если вы пишете про Монголию, а побывали только у сельских скотоводов и на конкурсе красоты в Улан-Баторе, вам нужна связка между этими темами.

Связкой может быть небольшая история, буквально один абзац. Например, вы провели пару дней в гостях у зажиточного коневода. А у него младшая дочка оказалась красавицей, каких редко встретишь. Девушку приглашали в столицу участвовать в конкурсе красоты, но та отказалась. И потом можно перейти к сюжету в Улан-Баторе.

Избегайте простых описаний. Добавьте в статью элементы репортажа: портреты героев, их действия и диалоги. Героев на вашем пути встретится много, но даже если вы малообщительны и путешествуете с собакой, никто не запрещает построить рассказ на ваших монологах и ответном собачьем вилянии хвостом.

Делите текст: один абзац – одна мысль. Написав полотно текста на страницу без абзацев, вы рискуете потерять читателя. Сегодня формат диктуют гаджеты, длинные тексты обязательно нужно делить на небольшие абзацы, чтобы их было удобно читать.

Предложения тоже не должны занимать несколько строк. А если сочиняете текст для радио- или телерепортажа, то лучше делайте их совсем короткими. Рублеными. Как приказы в армии. Длинный текст воспринимать на слух сложнее, чем читать в книге. Да и начитывать в эфире такой текст тяжело.

Концовка – это финальный аккорд. Та-дам! Яркая фраза. Остроумный вывод. Философская мысль. Главное – удержаться от морализаторства и банальности. «Теперь я знаю, что в Монголии живут хорошие люди» – банальность. «Те, кто хочет выжить в степи, должны помогать друг другу» – морализаторство.

«Теперь хорошие люди из Монголии живут в моей петербургской квартире. Каждый вечер мы тушим конину в духовке. К запаху я привык. Соседи, правда, переживают. Но я уверен, со временем они тоже полюбят вкус монгольской кухни» – уже лучше.

То, что мои варианты – ироничные, не означает, что концовка непременно должна сводиться к шутовству. Её можно сделать и драматичной. Главное, чтобы она была яркой. Чтобы после прочтения текста некоторое время оставалось послевкусие. Помните, что Штирлиц «вывел для себя, словно математическое доказательство»? Запоминается последняя фраза.

Концовка из рассказа «Невозможная вьетнамская еда» (GEO, 2012): «Честно скажу, я даже не пытался попробовать всё, что предлагают вьетнамские рестораны. Ни сердце кобры, ни черепаховый суп, ни тушёные голуби, ни жареные кузнечики меня не прельстили.

Когда ловишь на себе грустный взгляд жабы или игуаны, смотрящих из ресторанного террариума, как их потом есть? Но простые и грубоватые вьетнамцы не склонны к сантиментам. Движется? Значит съедобно. Сдохло и стухло? Значит деликатес».

Концовка может быть выводом автора из описанной истории: «Я понял, почему монголы предпочитают стоять в стременах. Один день в монгольском седле – и больно садиться даже на диван».

Или предсказание: «Батыр продолжает тренировки. В следующем году первый приз по стрельбе возьмёт он».

Или призыв: «Монголы, не стреляйте в кабаргу! Сажайте ячмень!»

Можно вернуться к начальной сцене, закольцевать текст. Сцена та же, но теперь мы знаем больше, и происходящее приобретает иной вид. Монгол собирает на поле сухой кизяк и строит из него башенки. Фи, думаете вы, это же навоз! Брать его руками? Какая бедность! Какая примитивная технология! Но после пары ночей, проведённых в промёрзшей палатке, вы переселяетесь в юрту. Там хорошо. Кипит чайник. В печке жарко горит кизяк. И когда хозяин снова отправляется за «топливом», вы идёте с ним вместе, не смущаясь, что приходится собирать кизяк руками.

А в некоторых случаях хороший эффект даст такой приём: поменяйте первый абзац с последним и посмотрите, что получилось. Лучше? Драматичнее? Ну, вот.

Журнальный текст нельзя назвать драматическим произведением. Но законы, работающие в сценариях, можно применить и в нашей области. Ведь драматургия – это вопрос структуры текста.

На пути героя, даже если это мы сами, вырастают препятствия, мешающие в достижении цели. Описательный алгоритм такой:

1) цель героя;

2) трудности, возникшие на его пути;

3) эмоции героя на фоне проблемы;

4) действия для её решения.

Преодоление препятствий – это то, что развивает героя, переводит на новый уровень. Был неофитом, но, победив врагов, стал паладином 80-го уровня. Или погиб. Что превращает драму в трагедию. В нашем случае это ни к чему, особенно, если в качестве героя выступаем мы сами.

Бросая героя от страдания к радости и обратно, мы эмоционально «раскачиваем» читателей. Они начинают сопереживать. И тем самым получать удовольствие от чтения.