Гуров сидел и работал над квартальным отчетом по своей теме, когда дверь рывком открылась и в кабинет вошел генерал Орлов. Уже по звуку шагов, по тому, как распахнулась дверь, Гуров сразу почувствовал неладное.

— Что, прихватило? — вскочил он со стула и кинулся к старому другу. — Сердце?

— Прихватило, — поморщился Орлов, потирая грудь с левой стороны. — Слушай, я корвалола хватанул, можно, я у тебя полежу немного на диванчике? В кабинете ведь покоя никто не даст, а мне хоть минут пятнадцать покоя надо.

— Давай, давай, — улыбнулся Гуров. — Ты же генерал, чего разрешения спрашиваешь? На совещании в верхах был?

— Еще чего! Чтобы я сердцем и нервами мучился из-за начальства? Двое суток без сна, а возраст уже не тот. Ты работай, работай, не обращай на меня внимания.

Орлов примостился на небольшом диванчике в углу возле журнального столика, где стоял электрический чайник, лег на спину, поерзал, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза. Гуров покосился на него и снова сел за отчет. Цифры, мероприятия, фамилии, статистика, рекомендации, данные проверок на местах.

Орлов услышал, как Гуров выругался вполголоса, и открыл глаза:

— Ты чего там шипишь?

— Зашипишь тут, — проворчал Гуров. — Тут лаять начнешь. Вот областной центр… э-э, «М» и областной центр «К». Это к примеру. Расположение одинаковое — Центральная Россия, население миллионное и там и там. Уровень преступности одинаковый, раскрываемость в принципе тоже… Доля городского населения и сельского в одинаковых пропорциях, занятость по слоям, количество вузов, промышленных предприятий — все практически одинаковое. Даже граничат друг с другом.

— Названия у областей, что ли, разные? — пошутил Орлов. — Это иногда бывает. Терпи.

— Если бы названия, — не принял шутки Гуров. — В областном центре «К» затраты на выплату агентуре вдвое выше, чем в областном центре «М». Понимаешь? Это же насколько нужно втирать нам очки, насколько нужно подкладывать рапорта под важные сообщения агентуры, чтобы списывать такие деньги? И ведь писал я, ты же сам выходил с этим вопросом на руководство. И что? Тишина третий месяц! Их за руку хватать нужно!

— Погоди хватать, — посоветовал Орлов. — Ты полковник, я генерал. Мне видней.

— Что, веяния новые?

— Грядут, — хмыкнул Орлов. — Кадровые перестановки грядут, вот я и подозреваю, что кто-то наверху припас себе компромата на некое или неких должностных лиц, чтобы надежнее свалить. Скоро опять погоны полетят и у нас, и на местах.

Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге замер удивленный Крячко.

— Скучаете? — промурлыкал он.

— Все, полежал! — недовольно произнес Орлов, но попыток встать не сделал. — Веду себя тихо, никому не мешаю. Какой же ты все-таки вредный, Стас.

Крячко решил воздержаться от шуточек, потому что уже давно заметил, что Петр Орлов шутит тем чаще, чем хуже у него самочувствие. Он подошел к Гурову и присел рядом.

— Ориентировки на Миронова я отправил. В Рязани организовали засады в местах его наиболее вероятного появления. Теперь по убийству. Материалы я в МУРе забрал, со свидетелями сам переговорил, как ты и хотел. Мне кажется, что наш надзор там не нужен. Ребята сработали грамотно, план в порядке, у следователя замечаний нет. Только полное взаимопонимание, что бывает довольно редко.

Речь шла о преступлении, которое было взято на контроль Главком, и надзор за оперативной разработкой был поручен Гурову и Крячко. Теоретически удалось раскрыть его, как это называется в полиции, «по горячим следам».

— Раз считаешь, то пиши рапорт, — вполголоса посоветовал Гуров. — Только аргументируй. Придется попробовать тактично убедить в этом Петра.

— Слышу, слышу, — отозвался с дивана Орлов. — Ладно, убедили, но рапорт напишите.

— Перестраховщик! — с укором бросил Крячко.

— Начальник! — веско поправил Орлов и закряхтел, садясь на диване. — Ладно, с вами не полежишь. Чайку никто крепкого не заварит? Сейчас бы крепкого и сладкого.

— Стас заварит, — сказал Гуров, не поднимая головы. — У него все равно палец болит после вчерашней писанины.

Демонстративно и глубоко вздохнув, Крячко отправился заваривать чай в керамическом чайнике, в их кабинете чайные пакетики не признавались. Колдуя возле столика с чайными принадлежностями, он стал рассказывать о происшествии, свидетелем которого был сегодня утром.

— Представляете, ребята, я когда в МУР отправился утром, решил, что на метро быстрее будет. Такие пробки с утра были внутри Садового кольца. Стою, жду поезда. И тут боковым зрением вижу, как что-то мелькнуло, и, главное, там, где мелькнуть не должно. Это я уже задним умом сообразил. А потом визг такой истошный со стороны пассажиров, а поезд…

— Стоп, стоп, Стас! — опешил Гуров. — Не гони так. Что случилось-то?

— Девушка под поезд бросилась, — уже лаконично сказал Крячко, немного огорченный тем, что ему не дали рассказать о всех своих ощущениях. — Тело мелькнуло, визг, а потом поезд вылетел из тоннеля.

— Жуть какая, — подал с дивана голос Орлов, — история специально для сердечников.

— Да я тоже в шоке был, — признался Крячко. — И, главное, минуту назад она только с парнем прощалась. Чмокнулись, и он, убежав на противоположную сторону платформы, сразу в поезд сел. Я эту сцену хорошо помню. А полминуты спустя она такое совершила.

— Может, ее столкнули? — не поверил Гуров. — Может, случайно кто-нибудь столкнул?

— Я, честно говоря, потолкался там немного. Сами знаете, ребята, как у нас народ в панику кидается. Я дежурному сообщил, «Скорую» вызвал, попытался очевидцев собрать, а потом смотрю, там камера видеонаблюдения есть. Я как-то не обращал внимания раньше, а она вдоль платформы направлена.

— Думаешь, что несчастный случай? — спросил Орлов, принимая из рук Крячко чашку с чаем.

— Не знаю, Петр. Пусть транспортная полиция разбирается, но я вот Льва Ивановича хочу спросить — как современная творческая интеллигенция в лице его жены относится к современной молодежи?

— Она к ней не относится, Стас, — с сожалением в голосе ответил Гуров. — Она уже старше, ближе к категории зрелых женщин.

— Вы вот все шутите, — возмутился Крячко, — а меня в самом деле волнует проблема современной молодежи. Я не удивлюсь, что эта девчонка покончила счеты с жизнью добровольно. И не смотрите на меня так, я помню, что про ее парня рассказывал. А вдруг он признавался ей, что полюбил другую и пришел попрощаться? А она просто ответила, что все нормально, что бывает такое, что это жизнь, а сама… Могло такое быть?

— Возможно и такое, — вспомнив стихи в Интернете, согласился Гуров. — Вообще-то, месяца не проходит, чтобы у нас в каком-нибудь городе старшеклассницы с крыши не спрыгнули или не утонул кто-то. Может, ты и прав, есть такая проблема.

— А я всегда говорил, что идет она из семьи, — проворчал Орлов. — У нас все кивают на полицию, на школу. А ведь то, что в семье закладывается, что оттуда идет, это уже ничем не исправить, никаким влиянием учителя, участкового. Если не заложено уважение к старшим изначально, если не привито то, что чужого брать нельзя, потом разговаривать уже поздно. И психику детям в семье уродуют, а не в школах на переменах. Вот откуда нам профилактику начинать надо, от корней!